Семь смертей Лешего

Согласно обычаю, соплеменники оставляли проигравшему кремниевый нож и каменный топор, что должны оберегать его жизнь и спасти от голодной смерти. Только вот руки совсем не слушаются, и ноги не ходят, и нет у тела возможности спастись, а значит недостойно оно и обеда. Тем более что скоро обедом предстоит стать ему.

Вождь вспомнил увиденные во мраке у костра глаза хищного зверя, переполнявшую их злобу, не сулившую человеку ничего хорошего, и ужаснулся. Здоровая рука еще сильнее сжала рукоятку кремниевого ножа, глаза до боли вперились в пустоту. День начал клониться к закату, подготавливая мир к иной, ночной жизни. Потихоньку лес оживал. Все больше появлялось шорохов, звуков и еле слышных движений, которых не было днем. И чем сильнее опускались на мир предвестники ночи, тем крепче сжимала рукоятку ножа, рука обреченного на смерть человека.

В одиночку человеку справиться с обитающими во мраке хищниками почти невозможно, шансов на удачу ничтожно мало. У раненного, или больного человека, шансов не было вообще. Вождь прекрасно понимал это, но в глубине души надеялся на чудо.

Но чудес не бывает, тем более ночью. Метнувшийся из темноты на скорчившегося у скалистого выступа человека хищник, мгновенно перегрыз ему горло, отделив голову от тела. Окровавленная голова откатилась в сторону, и застыла в паре метров от трупа, невидяще вперившись в лишенный души кусок мяса, ставший добычей лесного зверя. Он и шкуры зверя не оцарапал, не то, чтобы побороться за жизнь. Он даже понять ничего не успел. В лучшем случае заметил мелькнувшую в темноте стремительную тень, за которой пришла смерть.

Вернувшиеся спустя пару дней соплеменники, обнаружили начисто обглоданный труп низвергнутого вождя, да голову, скалящуюся на мир пустыми глазницами. То, что не доделали хищные звери, довершили птицы, что тоже не чурались человеческого мяса, а глаза для них, были самым изысканным лакомством.

Вождь умер. Да здравствует вождь! Неделю в племени был праздник. Соплеменники, уставшие от правления деспота, праздновали его низвержение, обретение нового правителя, который будет лучше, добрее и справедливее своего предшественника. Радуясь, они и не предполагали того, что новый вождь окажется ничуть не лучше прежнего, а в чем-то даже хуже. Не прошло и недели, как ликование по поводу смены правителя, переросло в разочарование, а вскоре и в полное уныние. С приобретением нового вождя, племя ничего не выиграло. Многим пришелся не по душе очередной правитель, но рискнувших открыто высказать неудовольствие было немного. Большинство соплеменников предпочитало молчать и жить, чем восстать и умереть, либо отправиться в изгнание, что, по сути, было одним и тем же, только с отсрочкой во времени.

Но нашлись и такие, кто не желал молчать. Первый, дерзнувший бросить вызов вождю, отправился в изгнание спустя пару месяцев с начала его правления. За ним, с интервалом в несколько лет, отправились и прочие недовольные, рискнувшие противиться его воле. Расправившись со смутьянами, вождь мог спокойно править племенем, не опасаясь за свою власть. Открытых противников он изничтожил, а тех, что шушукались за его спиной, опасаться не приходилось. Они только и способны, что на разговоры, и ни на что более.

Но подрастало новое поколение, молодые и горячие бойцы, которые могут бросить вызов вождю в гордыне своей, мечтая занять его место. Их не стоило недооценивать. Слишком хорошо нынешний вождь помнил, в каком возрасте он возглавил племя, и что проигравший схватку вождь, и проиграл во многом благодаря излишней самоуверенности, не приняв молодого соперника всерьез.

Вождь присматривался к подрастающим воинам на охоте, в быту, подмечая сильные и слабые стороны, знание которых в будущем окажется на руку. Он силился разглядеть за молодой веселостью опасность, выявить потенциального претендента на власть.

Вождь был опытен и сметлив. К тому времени, когда молодой охотник племени по имени Леший набрал силу, он уже все о нем знал, все его сильные и слабые стороны. Вождь был готов к схватке и был уверен на 99%, что будет победителем именно он, а не его противник. Хотя и на его долю оставлял 1%, если что-то недоглядел, в чем-то ошибся. Невозможно все рассчитать и предусмотреть.

Когда они схватились за дубины, вождь готов был к схватке и уверен в победе. Почти уверен. Он оставлял молодому противнику один шанс из ста, на благоприятное завершение драки. Но Леший не сумел воспользоваться дарованным ему шансом. Гнев и ярость затопили рассудок волной всепоглощающей ненависти, мешающей думать. Ослепленный ненавистью, он ринулся в драку, руководствуясь одними эмоциями, не прислушиваясь к голосу рассудка. И напрасно разум взывал к нему быть осмотрительнее, не идти напролом, сражаться с противником, как с сильным, и хитрым диким зверем. Эмоции оказались сильнее рассудка, и он пошел напролом. Слишком велик был его гнев, когда разомлевший после сытного обеда правитель, наевшийся до отвала дичины, принесенной Лешим и другими охотниками, покусился на то, что Леший считал своим.