Семь смертей Лешего

Когда малышка впервые проснулась в доме, должном стать родным на долгие годы, там вовсю шла пирушка. Из кухни доносились разгоряченные спиртным голоса мужчин, о чем-то яростно спорящих. Все перекрывалось истошным женским визгом, с помощью которого те стремились перекричать мужчин. На некоторое время гомон смолкал, слышалось лишь приглушенное бульканье разливаемого по стаканам алкоголя, а затем шелест опрокидываемого в глотку суррогата. А затем кухня вновь наполнялась шумом, перекричать который новорожденной малышке было не просто.

Но Наташка хотела есть, и она во все горло продолжала орать, стремясь привлечь к себе чье-нибудь внимание. И когда силы малышки были на исходе, и она уже готова была уснуть голодной, в дверном проеме появилась фигура мамаши, с пьяными, бессмысленно вытаращенными глазами. Пошатываясь, бесконечно долго она разглядывала Наташку, силясь понять, что это за сморщенный розовый комок визжит так пронзительно, и мешает им праздновать. Праздновать что? Этого она не помнила, хотя знала, что повод определенно был. Если бы его не было, они с муженьком напились бы в одиночестве, не стали бы созывать друзей-приятелей, и поить их за свой счет. И она уже готова была вспомнить повод, из-за которого случилась нынешняя пирушка, если бы это, разрывающееся от истошного крика создание, замолчало хоть на мгновение. Но завернутое в пеленки существо продолжало орать, временами переходя на хрип, и замолкать, явно не собиралось.

Постояв в задумчивости еще немного, мамаша развернулась и удалилась на кухню, где начала совершать деяния, вызвавшие удивление у собутыльников. Подняла с пола порожний флакончик из-под «Кристалла» и наполнила его водой. Затем, пошарив в столе, извлекла оттуда детскую соску, грязную и неизвестно как там оказавшуюся. Обтерев находку о подол платья, которое было немногим чище соски, торжественно водрузила ее на горлышко бутылки. Подойдя к столу, заставленному «Кристаллом» и нехитрой закуской в виде хлеба, лука, и соленой кильки, отломила ломоть хлеба и удалилась. Вскоре надсадно орущее создание было накормлено моченым хлебом и напоено водой отдающей «Кристаллом».

Наташка уснула, более не раздражая гуляющую компанию ревом и криком. Она вообще больше никогда не ревела, и почти не разговаривала, тем более что и говорить было не с кем. Мамаша с папашей если и находились дома, то были или уже пьяны, или пьянствовали на кухне, раздобыв денег на выпивку.

С детства девчонка была предоставлена самой себе. Ее наряды были заслугой сердобольных соседей, жалеющих малышку, которой довелось родиться в непутевой семейке. Время от времени они подкидывали ей наряды, оставшиеся от детей и внуков, ставшие ненужными по причине взросления, но которые были достаточно хороши, чтобы послужить еще кому-нибудь прежде, чем оказаться на свалке. Сердобольных людей хватало, и каждый стремился хоть как-то скрасить жизнь несчастной малышке, которой так не повезло с родителями.

Если бы непутевые родители Наташки не накладывали руки на ее сокровища, то и выглядела бы она не хуже, чем прочие дети, и игрушки у нее были бы не хуже, чем у других. Вот только родители, с утра, пораньше уходившие из дома, зачастую забывавшие оставить малышке кусок хлеба, частенько присваивали дочкины богатства. Выпивка, даже такая дешевая, как «Кристалл», стоила денег, которые еще нужно раздобыть. Работать, как большинство нормальных людей, они разучились, да и не хотели. О будущем не задумывались, живя сегодняшним днем, заботясь о куске хлеба с килькой, да о заветном «Кристалле».

Перебивались случайными заработками. На рынке можно заработать десятку-другую, а если повезет, то и больше. Папаша таскал ящики и мешки, катал груженные товаром тележки, получая небольшие, но вполне достаточные для ведомого образа жизни, деньги. Мамаша убирала мусор вокруг торговых павильонов, подметала, мыла, чистила и скоблила грязь, внося скромную лепту в семейный бюджет.

Деньги в семье были, вот только тратились в одном направлении, и на этом пути, Наташка даже боком не стояла. Все уходило на выпивку. Наташкиным счастьем было, когда принявшие на грудь по дороге папаша с мамашей, раздобрившись, покупали в киоске возле дома мороженое дочери. Большего лакомства она в жизни не видела, искренне считая, что на свете есть только килька и хлеб, да еще мороженое, и такой деликатес, как колбаса, которого дома она отродясь не видела, но которым иногда ее угощали соседи.

Главное для папаши с мамашей было встать пораньше и отправиться на рынок, чтобы в числе первых, предложить свои услуги многочисленным торговцам. Стоит проспать и место окажется, занято, и очередной желающий заработать на выпивку, будет таскать тяжелые ящики и мешки, собирать мусор и подметать территорию.