Семь смертей майора Казанцева

– Вы о той бульварной книге? Чего только не сотворишь с голодухи…

Мы прошли в комнату Главного хранителя. Небольшой кабинет. Все чисто прибрано, разложено по полочкам. Полная противоположность кабинету Одоевского.

Да и сам Сартаков производил впечатление конченого прагматика-аккуратиста. Такого ученого сухаря, не склонного к полету мысли и фантазиям. И любившего не только науку в себе, но и себя в науке. Выглядел весьма преуспевающе – дорогие часы, брендовый, с иголочки, костюм. Да, в брендах и прагматике он разбирался не только на словах. Но и свою профессию знал отлично.

Я устроился на стуле, обитом красной кожей. Поблагодарил за чай, который принесла нам строгая дама – секретарша директора. И изложил цель своего визита.

– Ну что вам сказать. По некоторым крайне непроверенным слухам, Сиддхарти Гуатама создал свое учение буддизм, пытаясь понять, что написано в этом Свитке, но в силу скудоумия так и не понявший ничего. Поэтому буддистское учение изначально искажено.

– А в реальности есть этот Свиток?

– Может и был. Но есть ли… Человечество уничтожило огромное количество книг, глиняных табличек. От античной литературы дошли крохи. Потому что книги хорошо горят, а глиняные таблички отлично бьются. Даже если и был Свиток когда-то… В чем я сомневаюсь – очень это похоже на сказку о волшебных предметах – саморасчесывающемся гребне и самоварном горшочке. Но предположим – был. Однако шансов дойти до нашего времени у него ничтожно мало…

– Возможно, Свиток все же есть.

– Господи, что за странный интерес к ничтожным вещам?! Вот у меня монография в три тысячи страниц по письменным источникам Древней Индии. Я лично находил неизвестные манускрипты. Собрал уникальные мифы – буддийские, тибетские, мусульманские. Вся моя жизнь в этом. И никакого интереса у общественности. А сказочный Свиток Тамаха Ан Тира вдруг понадобился всем.

– А что, кто-то еще интересовался им? – напрягся я, предчувствуя пугающие неожиданности.

– Ива Даньянова, аспирантка истфака МГУ, вцепилась мертвой хваткой в эту тему.

– Давно?

– Да уже с год. Потом этот профессор Асвальд Хансен из Стокгольмского университета.

Тут уж чувство близкой опасности взорвалось в моем сознании красным мерцающим сигналом тревоги.

– Профессор Хансен, – протянул я. – Знакомая величина.

– А мне не очень. Никогда до этого лично с ним не сталкивался. Читал как-то его статью – довольно примитивный западный эгоцентрический взгляд на мировые культурные процессы. Но в общении забавный экземпляр оказался. Довольно бойко изъясняется по-русски.

Я вытащил эйч-фон из своей наплечной кожаной сумки, с которой не расставался. И вскоре нашел на сайте Стокгольмского университета фотографию профессора.

– Он? – протянул я Сартакову эйч-фон.

Главный хранитель озадаченно посмотрел на изображение. И неожиданно заявил:

– Похож, но разрез глаз другой, ушная раковина…

– Вы специалист по описаниям внешности?

– Увлечения молодости и фотографическая память, – Сартаков озадаченно отодвинул эйч-фон. – А кто же это был? И что вообще делается? Вы что-то недоговариваете?

– Несомненно, – я продемонстрировал удостоверение. – ФСБ. Майор Анатолий Казанцев.

– Как известный фантаст.

– Да, был такой. Но я не он, – хмыкнул я.

– Беру обратно свои слова, что чудес не бывает. Офицер ФСБ выспрашивает о Свитке Тамаха ан Тира. Это ль не чудо?

– Уверяю вас, это просто неинтересная служебная обыденность… Будьте добры пойти мне навстречу.

– А что я могу?

– Держать в тайне нашу беседу – это само собой разумеется. И еще – сейчас к вам подъедут наши специалисты. Составите с ними фоторобот профессора. А сейчас мы поищем его на внутренних видеокамерах музея.

– С камерами не выйдет. Именно в этот день был сбой, и информация не сохранилось.

– Удивительное совпадение.

– И, к сожалению, сейчас я уезжаю. В Департаменте культуры Москвы совещание, я не могу его пропустить. Потом встречаюсь с моим бестолковым аспирантом. Затем оцениваю старинную рукопись – я ведь внештатный консультант Московского торгового антикварного дома. Время терпит?

– Не терпит.

– Тогда сговоримся на том, что я жду ваших людей у себя дома. Все равно, даже если незамедлительно отложу все дела, толку с меня никакого – буду весь на взводе, не сосредоточусь должным образом. А около десяти вечера я буду на своей квартире. Дочка во Франции, с женой в разводе. Живу один. Там нам никто не помешает.

Я прикинул. И, правда, несколько часов ничего не решают. Может, так даже лучше. В спокойной обстановке ребята так вывернут Сартакова наизнанку, что он даже сам не поймет, что происходит. Задокументируют. Заставят подписать кучу бумаг. Не думаю, что он нам понадобится в дальнейшем, но на всякий случай.

– Хорошо, – согласился я без особой охоты.

– Мой адрес…

– Садовническая, восемнадцать.

– Точно, – кивнул Сартаков, немножко помялся и произнес: – Скажите, а что-то действительно серьезное происходит?

– Надеюсь, что нет. И уж вам точно бояться не стоит.

– Да я как-то и не боюсь, – с оттенком сомнения в голосе произнес Сартаков.