Семь смертных грехов

Вельможа подозвал его и жестом указал на сундук а углу. Пан Тшаска, шаркая ногами, поспешил к сундуку и достал оттуда красный пояс, чудной работы, затканный золотом и искусно расшитый полевыми цветами. Шляхтич держал его, как драгоценную реликвию. Вельможа повернулся спиной; пан Тшаска, мастер своего дела, опоясал его один раз, а затем, держа конец пояса в руках, отбежал в другую сторону комнаты. Магнат

начал кружиться, как балерина, накручивая на живот широкое полотнище. Тшаска заделал конец пояса, тщательно расправил складки и, любуясь своей работой, стоял, ожидая одобрения. Но ясновельможному и в голову не пришло похвалить его: он был всецело занят мыслью о Тенчине.

- А может быть, устроить наезд да взять замок штурмом? - пришло ему в голову. - Ведь краковский каштелян мой тесть и не стал бы торопиться на помощь замку.

Квестарь с любопытством присматривался к церемонии одевания.

- Вот тут некрасивая складка, - указал он пану Тшаске сборку на спине вельможи.

- Без тебя вижу, - проворчал шляхтич, рассердившись на замечание квестаря.

Брат Макарий кивнул головой, поднял мешок на плечо, почесал нос и сказал:

- Ну, мне пора идти.

- Подожди, отец, - остановил его вельможа. - Значит, мы договорились?

- Договорились. Не думаю, чтобы отцы-иезуиты смогли долго удержаться в Тенчине.

- Значит, я могу верить?

- Вера укрепляет наши силы.

- Ну, тогда ступай с богом.

- Во веки веков! Аминь!

Квестарь пошел было, но в дверях снова остановился.

- Да, вот что, - сказал он, как бы что-то припоминая. - Я хотел сказать про этот самый кубок.

- Про какой кубок? - удивился вельможа. - Тебе что, кубок нужен?

- Нет, господин мой, скорее - на кубок.

- Для твоих небесных друзей?

- Ты угадал. Я только выбрался в путь из монастыря и гол как сокол. А принять небожителей надо как следует: они - народ достойный.

Вельможа бросил ему увесистый кошелек. Квестарь схватил его на лету, с нежностью потряс над ухом и спрятал за пазуху.

- Можешь быть уверен, милостивый пан, что скоро увидишь иезуитов на рынке, где они будут рыскать в поисках новой жертвы.

- Я буду молиться за тебя! - воскликнул обрадованный вельможа. - И свечу поставлю перед алтарем в Марьяцком костеле.

- Не делай, ваша милость, лишних расходов. Все равно костельный служка свечу продаст, знаю я этих висельников по собственному опыту.

Квестарь опять направился к выходу и вновь остановился в дверях, хлопнув себя по лбу.

- Еще что-нибудь хочешь сказать? - спросил вельможа.

- Хочу.

- Говори, я выполню любое твое желание, так ты мне понравился.

- Мне нужен один шляхтич.

- Шляхтич? Это какой же?

- Вот этот, - указал квестарь на пана Тшаску, который стоял тихо в углу, готовый броситься по первому знаку хозяина.

- Что тебе от него надо? Мне не хотелось бы лишиться его в эту пору дня.

- Он мне нужен.

- Ну, хорошо. Пан Тшаска, ступай за отцом. Но раньше сними с меня пояс: я никуда не поеду, лягу в постель, подумаю.

Шляхтич с достойной удивления ловкостью выполнил приказ, аккуратно уложил пояс в сундук и закрыл крышку.

- Можешь идти, Только смотри, отец, не потеряй его, а то мне без него трудно. Он слуга хороший. Квестарь почтительно поклонился.

- Не бойся, ваша милость. Он к тебе вернется, разве что немного легче станет, а от этого только лучше служить будет.

Пан Тшаска не спешил уходить, но вельможа нетерпеливым жестом приказал ему поскорее убираться из комнаты, и тот последовал за квестарем, который двигался большими тяжелыми шагами, то и дело поправляя мешок на спине.

- Что тебе от меня нужно, поп?

- Как это - что? Да разве я могу лишить тебя удовольствия сдержать слово шляхтича?

Пан Тшаска разинул рот шире амбразуры на Башне позументщиков.

- Не понимаю.

- Значит, глуп, ваша милость. Вот я тебе напомню: ты приглашал меня в кабачок пана Майера? Я слово шляхтича ценю высоко и не могу тебе отказать, хоть и спешу по своим делам.

- А почему ты сказал пану...

Тут шляхтич, получив от квестаря тумака в бок, зашатался и быстро поправился:

- А почему ты сказал ясновельможному пану, что я, вернувшись, буду легче?

- Голова у твоей милости пуста, как костел в понедельник, когда люди за целую неделю отдыхают от молитв. Кошелек-то твой будет легче, а стало быть, и ты будешь легче. Ты вернешься к своему кормильцу как перышко - жажда мучит меня неутолимая. Теперь понял?

- Понять-то понял, а пить я не буду, и кошелька ты не получишь.

- Значит слово нарушишь. Verbum nobile.

- Ну и нарушу!

- А я на тебя проказу нашлю.

- Ну и насылай!

Квестарь повернулся и пошел назад, к дому вельможи.

- Ты куда?

- К ясновельможному пану. Скажу ему, какого он шляхтича пригрел.

- Ну ладно, пойдем, поп постылый. Выпьем, раз такое дело.

И они пошли.

У поворота на Братскую улицу брат Макарий стукнул себя по лбу и воскликнул:

- Клянусь святым Дионисием, чуть было совсем из головы не выскочило. Зайдем-ка к торговцу шелком за одной покупкой.

У пана Тшаски не было особого желания сворачивать с прямого пути.

- Я подожду тебя у Майера.

- О нет, почтенный, ты пойдешь со мной.

- У меня ноги болят. Я сегодня уже находился. Однако квестарь не дал ему уйти.