Семь способов тебя завоевать

Она приобняла меня одной рукой, крепко сжала и прислонила голову к моей.

– Хорошо бы, – сказала я. – Хотя мои родители никогда не допустят этого. Кроме того, есть вероятность, что через несколько недель мы поубиваем друг друга.

Я выдавила из себя фальшивый смешок.

– Да, вполне возможно, – согласилась Тара.

– Тебе всего лишь нужно освободиться от родительской опеки, – прочирикала Вероника.

– Поссорь их, чтобы они развелись, – добавила Сериз.

– Тогда сможешь делать все, что захочешь, – пришла к выводу Вероника.

– Времени нет, – вздохнула я. Я уже обдумывала этот вариант по пути сюда. – Я пойду в школу сразу после каникул.

– Ну, тогда нам просто надо устроить улетные весенние каникулы, – предложила Тара. Она взяла под руки меня и Мелиссу. – Пойдемте, дамы. Купим нашей девочке гигантский карамельный макиато. Или три.

Я провела подушечками указательных пальцев под нижними веками, чтобы стереть размазанную тушь, и попыталась натянуть правдоподобную маску леди:

– Звучит отлично.

Мы направились к ресторанному дворику и купили карамельный макиато. Тара приобрела еще шоколадное печенье и выложила его на стол.

– Пока мы разговариваем, родители встречаются с агентом по недвижимости, чтобы найти новый дом и выставить наш на продажу… Это просто сюр какой-то! – сказала я, окуная печенье в кофе. – Не могу представить, что не буду жить здесь. Я просто… не могу в это поверить. Не могу поверить, что отец такой эгоист.

Я откусила намокший краешек печенья.

– Вообще! Кем он себя возомнил? – сказала Вероника, высыпая в кофе третий пакетик сахара.

Я сглотнула.

– Отцу важна только его карьера. Как заработать побольше денег. И получить более высокую должность. В смысле, он даже не спросил у нас, что мы об этом думаем. Будто наше мнение ему не важно.

Мои глаза снова наполнились слезами. И я начала яростно окунать печенье в кофе. Тара передала мне салфетку, и я промокнула уголки глаз, чтобы сберечь оставшуюся тушь.

– Я тоже так думала так, когда папа привез нас сюда, – сказала Мелисса. – Его повысили, и не было никаких сомнений в том, что мы переедем. Хотя в Меритоне неплохо. Я скучаю по старым друзьям, но разве не здорово начать жизнь с совершенно чистого листа? Где-то, где не нужно мириться с прошлым.

– Только у нее там есть прошлое, – пробормотала в чашку Тара.

Мелисса осмотрела нас по очереди:

– А что случилось? Я об этом не слышала.

Я проглотила последний кусок печенья, который пытался застрять в горле. Думаю, мне понадобилось бы слишком много времени на ответ.

Сериз встряла и начала рассказывать:

– Ну, в Эш-Гроув есть ежегодная традиция, когда выпускники во время весеннего семестра устраивают для одиннадцатиклассников охоту на мусор. Это своего рода соревнование, в котором нужно найти определенный предмет, передать его комиссии, после чего тебе сообщают следующий. Кто первым принесет последний предмет, тот выиграет огромный таинственный приз.

Пока Сериз говорила, Вероника размахивала руками, будто это она рассказывала историю. И это было самым жутким из того, что они вытворяли.

– Например, билеты на концерт, которые невозможно достать, и лимузин, – сказала Вероника. – Или выходные на берегу моря.

– Ну, знаешь, что-нибудь потрясающее, – продолжила Сериз. – В прошлом году одним из заданий было сфотографировать директора, то есть отца Блайт, в обычной жизни. За каким-нибудь занятием.

– Стрижка газона, проверка почты, да все что угодно, – добавила Вероника.

– Предметы, которые нужно найти, всегда дурацкие, – вставила замечание Тара. – Клизмы, коробка печенья с предсказаниями и тому подобное.

Мелисса кивнула, методично помешивая кофе.

– Итак, один ученик подобрался к кухонному окну в доме Блайт и сфотографировал ее отца, – начала говорить Вероника.

– Что, по моему мнению, незаконно, и этого парня должны были привлечь к ответственности, – добавила Сериз.

Вероника рьяно закивала.

Тут к подружкам присоединилась я:

– Папа никогда бы не поддержал обвинения, чтобы не портить отношения со своими драгоценными учениками. Но неважно. Парень сделал снимок. Проблема в том, что я тоже была на фотографии. – Я вытащила из чашки п окрытую пеной палочку для размешивания. – А сейчас дай мне кое-что объяснить. Я оправлялась после простуды, и нос сильно покраснел из-за частого сморкания. В руке у меня был платок, но пользоваться им было больно, поэтому…

– Она ковыряла в носу! И именно в этот момент парень и сфотографировал! – влезла в разговор Тара.

– У меня болел нос, – закричала я. – И это был всего лишь мизинец, который и за палец-то не посчитаешь! Да, убейте меня, я ковыряла в носу, но все так делают.

Тара так сильно заржала, что согнулась, будто от боли. Я толкнула ее, и она подняла руки в знак капитуляции:

– Знаю! Знаю! Эта ситуация оставила в душе рану. – Тара фыркнула. – Но было забавно. – Она посмотрела на других девочек в поисках поддержки, а затем повернулась ко мне. – Признай, – продолжила она. – Это же не фотография, на которой ты обнажена или целуешься с котом.

– У меня нет кота.

– Ну, если бы он у тебя был.

– И этого было достаточно, – сказала я.