Семь ступеней в полной темноте

Арон достал из кармана амулет, он же ключ от корабля и передал его в руки валькирии.

– Я помню это! – оживилась она – У Олафа был такой.

– Пусть безделушка пока побудет у тебя.

Немного полюбовавшись небольшим диском, она убрала его в потайной карман.

– Ты… еще побудешь со мной? До скал всего день пути.

– Да, до утра. По чести сказать, я два дня толком не спал.

– Ага… – Уна отвернулась, пытаясь скрыть предательскую ухмылку, но голос ее выдал все равно.

– Ты все видела да? – догадался кузнец.

– Наблюдала, – поправила она.

– И не вмешалась?

– У меня был чисто спортивный интерес… тебе точно ничего не угрожало.

– Кроме позора… – кузнец смущенно потер пальцами глаза.

– Почему же? Ты держался молодцом, – не унималась Уна. – И девочку пристроил, и племени помог… Достойный поступок для мужчины.

Ее манеры в целом, мало отличались от поведения Сольвейг. Однако, она был чуть мудрее, и не стала продолжать эту тему. Какое-то время они еще общались. Вопросы возникали сами собой. В основном, Уна спрашивала про детство кузнеца. Про его жизнь. Так же Арон, хоть и нехотя, но рассказал, что связывает его с племенем, которое совсем недавно он защищал. Когда стемнело, новоявленные мать и сын, разложили нехитрый ужин. Вскоре, Арона сморил сон.

Ему снились белые горы, панцирные волки, громадный корпус корабля, зловеще поблескивающий бортами на солнце. Снились скалы с их ровными проходами, вырезанными в породе. Снилась спящая Сольвейг в доспехах, которые почему-то шевелились на ней, словно окутавший тело выводок слепых змей. Снился отец, обнимавший счастливую Уну за талию. И снился огонь, который окутывал его самого, но не обжигал, а придавал сил.

Когда кузнец почувствовал себя отдохнувшим, он, наконец, открыл глаза. Новый день встречал пасмурным небом и мелкой, еле заметной изморосью. Тело казалось легким, и не один мускул не болел. Это было странно, учитывая, что спать пришлось на каменном полу. Арон сел, стащив с себя одеяло, и огляделся. Все вроде было на местах, где-то внизу фыркал застоявшийся на привязи конь. Под навесом, забывшись в угол и укутавшись в одеяло, сидела валькирия. Взгляд ее был испуганным, крылья слегка распущены над головой.

Приходя в себя окончательно, Арон прокрутил в голове вчерашний разговор.

– Что не так? – осторожно спросил он.

– Ты… светился в темноте – ответила она, не сводя глаз.

– Я тебя напугал?

– Да, – призналась она. – я помню, к чему это приводит.

– Такое бывает иногда. Когда много ран или сильно устал. Это с детства у меня.

– Я боялась, что ты вспыхнешь… как тогда.

– Как тогда… – задумчиво повторил Арон. – Этого не случалось раньше. Но и ран тяжелых я тоже не получал.

Арон взглянул на небо.

– Погодка радует, да? Наверное, сложно в такую летать?

– Иногда. Приходится подниматься над облаками или парить ближе к земле.

– Позавтракаешь со мной?

– Да, с удовольствием, – согласилась она.

Основательно закусив, Арон собрал свои пожитки и помог валькирии собрать свои. Впрочем, Уна сделала все по-военному быстро. Видать не в первый раз.

– Не передумал? – спросила она с надеждой.

– Прости. Я должен идти.

Они стояли друг перед другом, лицом к лицу. Ростом Уна не уступала Сольвейг, как и шириной плеч. Приходилось смотреть на нее снизу вверх. Неловкое молчание затянулось.

– Можно мне…? – голос Уны выдал волнение.

– Что? – не понял кузнец.

Уна нерешительно протянула к нему руки.

– Обнять? – Из уст кузнеца это слово прозвучало не менее нелепо.

Она, кивнула краснея.

Скинув на землю рюкзак, кузнец с опаской шагнул вперед, обнял ее торс и положил голову на грудь. Уна так же осторожно прижала его к себе. Было отчетливо слышно, как ее сердце отбивает дробь. Арон тихо вдохнул. На какую-то секунду уже ее запах показался ему родным и таким знакомым. Было так странно. Необычно и немного волнительно. Особенно когда ее крылья сомкнулись вокруг него. Казалось, прошло несколько минут. Арон попытался отстраниться, но Уна только сжала его сильнее.

– Пора в путь, – напомнил он.

– Еще пару мгновений.… – взмолилась она. – В тебе чувствуется его тепло. Позволь погреться еще немного.

Уна нехотя развела крылья и выпустила его из своих крепких объятий. По ее красивому волевому лицу скатилась одинокая слеза. Но сколько же в ней было боли!

– Такое странное чувство… – поделилась она. – Я словно схожу с ума. Все в тумане…

– Да, – согласился Арон. – Я чувствую то же самое.

– Я провожу тебя?

– Не стоит. Увидимся, как придет срок. Пригляди за Сольвейг, если не трудно.

– Пригляжу, как и раньше. Теперь она дорога мне вдвойне.

Арон коротко кивнул в ответ, подхватил рюкзак и спустился медленно вниз. Мысли его прояснились, обстоятельства встали на свои места. Уна ответила на все его вопросы, кроме одного. Арон гадал, сможет ли он когда-нибудь назвать ее матерью.

Глава 24. Смерть как начало.