Семь светочей архитектуры. Камни Венеции. Лекции об искусстве. Прогулки по Флоренции

Из всех признаков, на основании которых произведения архитектуры подразделяются на различные типы, ни один не представляется столь значительным, как подразделение зданий на те, в которых внимание уделяется плоскости стены, и на те, в которых внимание сосредоточено на линиях, членящих стены. В греческом храме стена не имеет значения; во французской пламенеющей готике и в нашем отвратительном перпендикулярном стиле цель состоит в том, чтобы избавиться от поверхности стены и сосредоточить взгляд на линии; в романском стиле и в древнеегипетской архитектуре плоскость стены – признанный и почетный элемент, и свету часто позволяется падать на ее обширные разнообразно украшенные поверхности. Мы видим, как Природа использует оба эти принципа: один – на примере лесов и зарослей, другой – на примере равнин, утесов и воды, но второй из них – это в основном принцип силы, хотя в известном смысле также и красоты. Ибо, каким разнообразием прекрасных форм ни отличался бы лес с его лабиринтами, а ровная поверхность озера – прекраснее, и какие бы ассоциации ни вызывали у меня колонки и узор, я ни за что не променяю на них теплое, спокойное сияние солнца на какой-нибудь широкой, ровной, человечной поверхности мраморной стены. Однако если широкая поверхность прекрасна, то и материал, из которого она состоит, должен быть прекрасен, и не стоит поспешно осуждать приверженность северных архитекторов линиям, учитывая хотя бы разницу между ровной поверхностью канского камня и такой же ровной поверхностью генуэзского или каррарского мрамора. Но что касается ощущения силы или величественности, то тут другое дело; бесполезно искать их без открытой поверхности, и если она широка, отчетлива и непрерывна, то не важно – кирпич это или яшма: свет небес, падающий на нее, и тяжесть земли, заключенная в ней, – вот все, что нам надо, и поразительно, насколько мы способны забывать и о материале, и о работе, когда нашему взору есть где разгуляться и когда это вызывает у нас воспоминания, пусть и смутные, о радости, испытываемой при созерцании ровной шири полей или бескрайней морской дали. И сколь благороден труд мастера, который с помощью отесанных камней или обожженной глины доставляет нам эту радость, создавая стену, поверхность которой кажется бесконечной, а ее край выделяется на фоне неба, как линия горизонта. А если достигаемый эффект и не столь велик, то все равно отрадно видеть игру света на широкой поверхности стены, тонкие неуловимые переходы ее оттенков, которые, словно печать, оставляет неумолимое время или непогода; видеть, как рассвет или закат заливает огненным сиянием ее высокое чистое чело и бесследно тает на неровных рядах ее бесчисленных камней.

IX. Учитывая, что это, как мне представляется, один из неотъемлемых элементов, присущих величественной архитектуре, легко понять, насколько необходимо, исходя из любви к ней, выбирать форму, приближающуюся по своим основным очертаниям к квадрату.