Семь светочей архитектуры. Камни Венеции. Лекции об искусстве. Прогулки по Флоренции

XXIII. Так следует ли вообще, спросят меня, воплощать прекрасное в предметах, сопутствующих нашей повседневной жизни? Следует, коли вы делаете это с чувством меры и в местах, где прекрасное можно спокойно созерцать; но не в том случае, когда вы используете восхитительную форму единственно для маскировки и сокрытия сугубо практического назначения вещей или в местах, предназначенных для работы. Украшайте гостиную, а не мастерскую; мебель в своем доме, а не орудия труда. Все люди остро чувствовали бы, чтó уместно и неуместно в одном или другом случае, когда бы полагались на свое чутье; каждый человек точно знал бы, когда и где прекрасное доставляет истинное наслаждение, если бы искал его в подобающих местах и не допускал бы, чтобы оно навязывалось ему противно воле. Спросите любого пассажира поезда, следующего по Лондонскому мосту, интересует ли его форма бронзовых листьев, украшающих фонари на нем, – и он ответит вам отрицательно. Поместите те же самые листья, в уменьшенном виде, на молочник, выставляемый на стол к завтраку, и спросите человека, нравятся ли они ему, – и он ответит вам утвердительно. Люди не нуждались бы ни в каких поучениях, когда бы только умели трезво мыслить, говорить правду и требовать того, что им нравится и хочется видеть, и ничего больше; и верное размещение украшений достигается только в том случае, если человек полагается на свой здравый смысл и учитывает обстоятельства места и времени. Из того факта, что бронзовые листья на фонарях Лондонского моста безвкусны, вовсе не следует, что на фонарях Понте делла Тринита они равно уродливы; и из того факта, что декорировать фасады зданий на Грейсчерч-стрит глупо, не следует, что равно глупо украшать фасады домов в каком-нибудь тихом провинциальном городке. Вопрос о преобладании внутренней или внешней отделки зданий решается в зависимости от того, где возможно отдохнуть. Было весьма разумно столь пышно украсить дома Венеции снаружи, ибо нет ложа для отдохновения лучше гондолы. Опять-таки, нет элемента уличного декора лучше фонтана, когда последний используется по назначению; ибо именно там, вероятно, протекают счастливейшие минуты передышки от дневных трудов, когда кувшин ставится на край каменной чаши, и человек испускает глубокий вздох и откидывает волосы со лба, и звук доброго слова или тихого смеха мешается со звоном тонкой струйки, который слышится все отчетливее по мере наполнения сосуда. Бывают ли минуты отдыха слаще этих – исполненных величия древности и пасторального покоя одиночества?

XXIV. Итак, до сих пор мы говорили о месте прекрасного. Далее нам предстоит исследовать отличительные признаки декора, благодаря которым он смотрится уместно в архитектуре, а также принципы выбора и размещения элементов, наилучшим образом упорядочивающие имитации природных форм, из которых он состоит. Для исчерпывающего освещения этих вопросов потребовалось бы написать целый трактат об изобразительном искусстве; я же намереваюсь сказать здесь лишь несколько слов о двух свойствах, которые особенно важны для архитектуры, а именно о Пропорции и Абстракции. В других областях изобразительного искусства они не столь важны, как в архитектуре. Пейзажист зачастую поступается пропорциями ради общего характера и известной произвольности картины и пренебрегает абстракцией ради полного воплощения замысла. Цветы на переднем плане у него зачастую представлены в избыточном количестве и расположены в беспорядке; любой математический расчет – как в части количества элементов, так и в части расположения оных – должен искусно скрываться. Архитектор же должен такой расчет показывать. Строгий математический расчет виден лишь в эскизах художника; в законченной работе он намеренно скрывается или сам собой растворяется в совершенстве целого. Архитектура же, напротив, находит наслаждение в Абстракции и боится доводить свои формы до совершенного сходства с природными прообразами. Таким образом, Пропорция и Абстракция суть особые признаки архитектуры, отличающие ее от прочих видов изобразительного искусства. Скульптура обладает оными в меньшей степени, ибо она, с одной стороны, сближается с архитектурой (становясь частью последней), а с другой – с живописью (когда утрачивает монументальность и превращается просто в искусную резьбу по дереву или камню).