Семь сыновей (ЛП)

— Ты напоминаешь мне девушку, которую я когда-то знал, — тихо говорит он, отводя глаза.

— Правда? — небрежно задаю вопрос. Река слез прожигает дыру в моем гребаном сердце. — Где она сейчас?

Он смотрит на пол, прежде чем снова встретиться со мной взглядом.

— Она умерла.

Я сглатываю огромный ком в горле. Мне нельзя плакать. Если заплачу, все будет кончено. А это не может закончиться. Не сейчас.

— Прости, — спокойно произношу я. Мои тщательно выстроенные планы грозят развалиться на куски, слово хрупкое стеклянное здание, в котором мы укрываемся.

— Все в порядке, — выпаливает он, небрежно махнув рукой. — Это было давно.

Некоторое время сидим в тишине, жуем крендельки и делим «Джека». Чуть позже я начинаю чувствовать расслабленность.

Хватит пить. Тебе нужно держать себя в руках.

— Твой отец немного... всепоглощающий, — наконец, говорю, нарушая тишину.

Джейс смотрит на меня с выражением, лишенным смеха и света.

— Он единственный в своем роде, — отвечает, и я слышу горечь в его голосе.

— Вы двое не очень близки? — Пожалуйста, скажи «нет», пожалуйста, скажи «нет».

— Ха! — хмыкает Джейс, но в его голосе нет радости. Больше похоже на задушенный крик отчаяния. — Нет. Мы не близки.

За произнесенными словами стоит гораздо больше. История, какой он хочет поделиться, но у него хватает ума не делать этого. Он меня не знает. Я могу пойти и рассказать все, что говорит мне, Дорнану.

— Он немного пугающий, правда? — осторожно интересуюсь. Не уверена, как много Джейс раскроет.

Просто смотрит на меня своими яркими голубыми глазами, пока я не начинаю краснеть.

— Что? — переспрашиваю. — Я слишком болтливая? Извини, — неловко ерзаю под его пристальным взором. — Ты меня пугаешь, — наконец, говорю, отводя взгляд.

— Прости, — произносит он, и напряжение снято. — Я просто...

— Ты просто что?

Он наклоняется ближе ко мне и нервно оглядывается.

— Ты должна быть осторожной, — выговаривает. Его голос пропитан беспокойством. — Ты кажешься милой девушкой. Мой отец встречается с такими, как ты, и становится слегка одержимым.

— Я заметила, — отвечаю. Теперь в моем голосе тоже не осталось юмора. Потом качаю головой. — Мне просто нужна была работа, — тихо шепчу. — Теперь, когда я здесь, чувствую, что он не даст мне уйти.

— Не даст, — проговаривает Джейсон. — Мой отец чертовски упрям. Он хочет тебя — он владеет тобой.

В ужасе смотрю на него. Когда я была ребенком, помню, насколько Дорнан казался одержим, но не так, как сейчас. Хотя он ведь организовал для своих сыновей изнасилование пятнадцатилетней девочки, которая называла его дядей. Поэтому, полагаю, ничего удивительного.

— С тобой все будет в порядке, — быстро говорит Джейсон, видя мое лицо. — Главное, не зли его. Через месяц-два у него появится новая одержимость, и тогда ты сможешь спокойно дышать.

Я киваю, внезапно чувствуя усталость и клаустрофобию, несмотря на нахождение в комнате с прозрачными стенами. Забираю бутылку у Джейса и залпом пью из нее. К черту оставаться трезвой. Не знаю, каким образом, бл*дь, справлюсь с тем, что буду пленницей Дорнана, когда все, зачем я сюда пришла — танцевать в бурлеск-клубе и подобраться поближе к клубному дому. Наше сближение не входило в план. Хотя это очень удобно и, несомненно, значительно ускорит процесс.

— Что случилось с его последней одержимостью?

Парень забирает бутылку назад, но не пьет. Он думает.

— Наверное, я не хочу знать, — произношу.

— Я не могу говорить об этом, — наконец-то, подает голос Джейс. — Я только что встретил тебя. Он мой отец.

Киваю, но внутри сдуваюсь. Джейс его защищает. Он защищает Дорнана, который удерживал его школьную возлюбленную и насиловал ее. И заставлял Джейса смотреть.

— Я поняла, — безучастно проговариваю. — Он твой отец. Конечно, ты хочешь быть ему верным.

Джейс выглядит так, будто ему больно.

— Хочу? Приходится. Думаешь, только ты здесь в ловушке и у тебя нет выхода?

Я с трудом сглатываю и сижу там. Мое сердце грохочет в груди.

Он не защищает его.

Он тоже его заложник.

Теперь все становится предельно ясно.

Остаемся с ним в стеклянном доме еще несколько часов, в конечном итоге болтая о более простых вещах, и уходим только тогда, когда солнце решает спрятаться за горизонт. К тому времени, как мы это делаем, что-то определенно сдвинулось между Джейсом и Сэмми. Что является замечательной вещью, за какую можно зацепиться в безумии, в котором я тону.

Когда, наконец, в полночь падаю в королевского размера кровать Дорнана, пьяная и измученная, я могу только надеяться, что он будет отсутствовать еще один день.

Когда открываю глаза утром, я все еще одна. Спасибо Господу за эти маленькие чудеса. После проведенного блаженного дня с Джейсом последнее, что я хочу сделать, — проснуться в кошмаре. Очнулась ото сна, и у меня плохое предчувствие в нижней части живота. Нервное, назойливое напряжение, будто что-то не так. Интересно, это случайно не потому, что Элиот сходит с ума, пытаясь связаться с моим бесполезным, разбитым телефоном.