Семь троп Питера Куинса

— Иногда даже Тигру приходится ходить голодным, если не удается найти упитанного оленя, не так ли? — ухмыльнулся гонец.

— Бывает, — кивнул Гильермо.

— Но больше ему не придется голодать.

— Ну?

— Это говорю вам я! Люди сошли с ума. Они сами бросаются ему в когти.

— Что ты имеешь в виду?

— На холме за городом сидит человек и ждет, когда к нему явится Тигр.

— Вот как? Ждет Тигра?

Все до одного сели и возрились на гонца. Бандиты в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет; разных национальностей — от черных до белых; преимущественно в мексиканских одеждах, но со многими вариациями; гладко выбритые и бородатые; голубоглазые и черноглазые. Правда, пребывание в этих краях стерло различия между ними, и все они теперь походили друг на друга. Опасности, трудные дороги, горное безмолвие наложили на всех одинаковый отпечаток. Укрывшись в тени, они ждали конца загаданной загадки.

— Он не уходит! — крикнул прибывший. — А в отдалении сидят сотни людей и с нетерпением ждут, когда явится Тигр и среди белого дня произойдет убийство.

— Что это за сумасшедший? — спросил Гильермо, когда стихли удивленные возгласы.

— Гринго.

Поднялся Ранхель Вериал. Если Гильермо можно назвать в стае пумой, тогда Ранхель явно напрашивался на медведя. Маленькая голова на широких мускулистых плечах. Длинные, тоже мускулистые руки. Он выглядел неуклюжим, но в действительности обладал молниеносной звериной реакцией. А как известно, человеку не по силам тягаться в проворстве с диким зверем. Ранхель Вериал и являл собой образец такого дикого зверя. Одна деталь не позволяла ему стать столь знаменитым воином, как сам Тигр, а именно маленькие круглые черные глазки. Они выдавали ограниченные умственные способности этого амбала. Вообще-то если бы он освободился от бремени преклонения перед вожаком, то спокойно мог бы одолеть даже Тигра. Но Тигр подавлял его своей непоколебимой уверенностью и непостижимой способностью держать людей в руках. Стоило Тигру чуть повысить голос, как Ранхеля бросало в дрожь. Правда, на этот раз разговор шел об обычном деле — какой-то нахал осмелился бросить вызов, — и посему Ранхеля переполняла злоба и желание наказать наглеца. Он машинально потянулся к рукоятке револьвера, потом схватился за нож.

— Могу назвать имя этого человека, — приподнявшись на локте, отозвался Тигр. Снова раздались удивленные возгласы. — Умеешь читать? — спросил Тигр.

— Нет.

— Вот его имя. — И Тигр нацарапал на песке: «Питер Куинс». Вслух сказал: — Опиши мне его.

— Он бледнолицый, сеньор.

— Какие глаза?

— Голубые.

— Волосы?

— Желтые, как золото!

— Как у девки! — заржал Ранхель Вериал.

— Чушь! — крикнул Тигр. — Глупости говоришь, Ранхель!

Все застыли в изумлении. Если нельзя свободно насмехаться над врагом, куда же дальше?

— Если бы он не вызвал первым Тигра, — заявил Ранхель, — уж я бы с ним потолковал!

— Я не пойду!

Новый удар грома. Соратники переглянулись.

— Тогда пусти меня, — решительно потребовал Ранхель.

— Да он разорвет тебя на куски.

— Я притащу его уши. Если даже Тигр его боится…

Вожак глухо зарычал.

— Боится? — прогремел он. — Кто сказал, что я кого-нибудь боюсь?

Ранхель съежился.

— Тысяча извинений, — пробормотал он.

— Смотрите! — прогрохотал Тигр, поднимаясь на ноги. Он был очень высок. Возвышаясь над самыми рослыми сообщниками, обежал своими светлыми глазами их лица и увидел, что они подозревают его в трусости, раз он не принял вызов этого гринго. Бандиты поеживались под его красноречивым взглядом. — Гильермо! — приказал он. — Прочти, что я написал. Как зовут гринго?

— Питер Куинс, — ответил Гильермо.

Окружающие удивленно ахнули. Гонец же испуганно и изумленно воскликнул:

— Ничто не спрячется от глаза Тигра! Истинная правда. Имя того человека — Питер Куинс.

— И я прошу всех моих добрых друзей держаться от него подальше, — грозно предупредил Тигр. — На свете есть только один живой человек, который может одолеть его, и этот человек — я! Ранхель Вериал, запомни мои слова. Если ты пойдешь на него, от тебя ничего не останется. — Тигр повернулся к гонцу: — Хотя я и без тебя все знал, однако рад, что ты сразу пришел ко мне. Вот кое-что для тебя, и если когда-нибудь что-то случится в семье, я тебя не забуду!

Он достал из кармана и открыл пухлый кошелек, набитый туго свернутыми бумажками. Выбрав купюру покрупнее, вручил раскрывшему от изумления рот гонцу.

— Адиос, — произнес Тигр, и тот, пятясь будто перед лицом сиятельной особы, удалился.

Однако он невольно нанес первый удар по престижу Тигра. До этого дня никто не слыхал, чтобы вожак уклонился от выяснения отношений с кем-либо. А теперь, когда, не важно, из каких соображений, он отказался от схватки, сдержанные взгляды говорили лишь об одном — его сообщники мечтали о том дне, когда даже Тигр постареет или оступится и упадет. И когда такое случится, каждый считал себя вправе занять его место.