Семь цветов радуги

Тимофей почувствовал, как сладкий озноб медленно растекался по телу. Будто щекочущие пузырьки холодной газированной воды забегали по спине. От волнения стеснило дыхание. "Как он сказал? - неожиданно растерявшись, подумал Тимофей. - Электронное реле Бабкина?.. Нет, этого не может быть!.. Значит... я... тоже изобретатель?.. Такой же, как и Тетеркин?

А инженер в смешной детской панамке (его Тимофей видел будто сквозь мутную пленку) просто и убедительно говорил о том, как из тысячи предложений рождается новая конструкция. Как творческий труд в нашей стране перестал быть уделом одиночек, угрюмых изобретателей-затворников.

- Вот они, первые машины, созданные в институте, - указывал он на тракторы, - но их строили не только изобретатели, инженеры, лаборанты и рабочие исследовательского института, - их создавали многие тысячи людей смелой мысли. Как их много в нашей стране! Может быть, только сейчас в невиданном размахе пробудился великий гений русского народа.

Бабкин слушал рассказ инженера и не мог побороть волнения... Значит, и он, Тимофей, может быть изобретателем. Каждый должен попытаться открыть в себе этот чудесный дар.

- Да, Анна Егоровна, - продолжал инженер, вытирая лицо большим клетчатым платком. - Мы не зря к вам приехали. Хотим посоветоваться с девичьеполянским творческим коллективом, - так сказать, послушать ваших изобретателей: что они нам могут предложить после недельных испытаний тракторов. - Он взмахнул платком, аккуратно сложил его и спрятал в карман. - Мы прислушиваемся к молодым голосам.

- Смотрю я на столичных гостей, и думается мне, что избалуете вы наших ребят, - сказала Анна Егоровна и с заметкой обидой в голосе продолжала: - им еще учиться и учиться нужно, а тут они вроде профессоров стали. По району ездят, лекции читают, в газетах статьи пишут. А вы еще научную конференцию собираетесь устроить. Ей-богу, завтра придет ко мне Сергей Тетеркин и будет требовать, чтобы председатель колхоза организовал в Девичьей поляне не что-нибудь, а научный институт, где геликоптеры для полей изобретают. Он и так ими по ночам бредит.

- Придется организовать, милейшая Анна Егоровна. - Павел Григорьевич неожиданно озорно прищурился. - Ребята-колхозники выросли, они все учатся: кто в заочном институте, кто на курсах. Кое-кто из ваших энтузиастов жаловался, что председательница не очень-то охотно отпускает их из колхоза. - Снова его лицо расплылось в улыбке. От глаз побежали лучистые морщинки. - Что же остается делать, ну, скажем, вашему Сергею, коли страсть у него появилась к геликоптерам?

- Напраслину они вам говорят, - возмутилась Анна Егоровна, и ее голубые глаза сразу потемнели. - Кто их здесь держит? Пожалуйста, на все четыре стороны, - она широко развела полные руки. - Учись хоть в академии! Но только шалишь! - погрозила она кому-то пальцем, может быть Сережке. - Домой приезжай, когда ученье закончишь. Нам теперь ученые, ой, как требуются... Кстати скажите, - обратилась она к Павлу Григорьевичу, - у вас там, в институте, лишнего инженера нет по высокочастотным приборам? Не хватает нам своих-то.

- Поговорю, поговорю, многоуважаемая Анна Егоровна, - вежливо склонился столичный гость. - Может, в соседних отделах кого и уломаем.

- Да чего ж там у соседей, - небрежно заметила хозяйка. - Вы своих спросите.

- Кого ж я вам отдам? - вдруг стал серьезным начальник отдела. Он даже испугался. - Мне все нужны.

- Вот и мне тоже. - Анна Егоровна лукаво повела бровью. - Чего ж я своих буду отпускать... То-то! - заключила она. - Значит, договорились по-хозяйски. Не беспокойтесь, ваших сманивать я не хочу, но и за своих постою. - Глаза Кудряшовой снова сделались холодными и властными. - А то я вижу, как ваш Васенька моего главного радиста обрабатывает. Конечно, я в Петушке не сомневаюсь, не такое у нас в колхозе воспитание, чтобы от своих убегать, но все-таки, к примеру, я должна об этом вам сказать как начальнику.

- Прелестно, - приложил руку к сердцу Павел Григорьевич. - Отныне я не допущу никаких посягательств на самое главное богатство в колхозе. Ваши специалисты - это золотой неприкосновенный фонд. Для меня он... под замком. Но, - Павел Григорьевич оглянулся и, убедившись, что приезжие техники заняты разговором с Васенькой, продолжал, несколько понизив голос, - некоторых моих инженеров, правда очень молодых, сильно увлекает... так сказать... романтика ваших больших дел. Они видят здесь весьма широкие возможности в применении своих сил и способностей. Кроме того, - продолжал он, и его красное лице все более и более багровело, - так сказать... природные условия... Знаете ли... эти поля... каналы, озера... Дружеское отношение и гостеприимство... Ну, в общем, вы меня понимаете! - закончил он неприятный для себя разговор и полез в карман за платком.