Семь цветов радуги

Осторожно приоткрыв дверь в сарай, он взглянул на мирно посапывающего товарища. Стараясь его не разбудить, достал из ящика инструкцию с описанием автоматической радиометеостанции. По словам Димки, механик интересовался ею.

Бабкин подошел к калитке, оглянулся на сарай и решительно зашагал по улице, заросшей травой, стараясь держаться тропинки, чтобы не обрызгать росой сапоги.

Возле колхозного амбара работали две девушки. В повязках, закрывающих нижнюю часть лица, они выглядели странно и непривычно. Девушки протирали на большом проволочном решете семена кок-сагыза, освобождая их от пуха.

"Машины нет, - недовольно подумал Бабкин. - Пух, наверное, в рот летит".

Тут же Тимофей вспомнил, что недавно читал об изобретателе Лихцове. Этот семнадцатилетний молотобоец часто присматривался к работе девушек на очистке семян кок-сагыза. Скоро он сконструировал веялку-сортировку для этого дела... "Вот бы мне что-нибудь придумать", - вздохнул техник и, не оглядываясь, пошел дальше.

Деревня просыпалась. Петухи, словно неопытные тенора на занятиях в хоркружке, пробовали свои голоса.

Дрожали стекла в окошках скотного двора от басовых рулад колхозного быка. Ему хором вторили коровы.

Бабкин увидел в конце улицы стадо и удивился. Пастух и подпасок шли впереди.

Впрочем, "пастух", "подпасок" - это не те слова. Можно ли сравнить вчерашнего деда, размахивающего кнутом, с этим гордым пятнадцатилетним парнем, который сейчас небрежно играет тросточкой?

"Опять начинаются всякие несообразности, - приглядевшись, недовольно подумал Бабкин. - Действительно, этот молодец шагает с блестящей металлической тростью. Зачем она ему понадобилась? Видно, тоже франт, вроде Димки".

Тимофей сердито смотрел на приближающегося к нему парня в широкополой войлочной шляпе и синем комбинезоне.

Через плечо пастух нес металлическую коробку, похожую на противогаз. Вдруг он посмотрел на часы и вставил в коробку трость.

"Так это же антенны, - решил Тимофей, смотря на поблескивающий высоко над шляпой пастушка металлический прут. Теперь для техника было ясно, что он видит маленькую полевую радиостанцию, какие широко применялись на войне.

Пастух-радист вынул из кармашка сбоку аппарата обычную телефонную трубку и, щелкнув переключателем, заговорил в микрофон:

- Фрося, ты меня слышишь? Плохо? Вот бестолковая! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не трогала левую ручку.

Тут пастушок увидел подошедшего к нему городского техника, о котором он уже слышал, и, не опуская трубки, сказал:

- Прямо беда с этой Фроськой. - Он дружелюбно посмотрел на Бабкина, словно искал в нем сочувствия. - Тыщу раз объяснял, а она все свое, и главное спорит...

Выставив упрямый лоб, как молодой бычок, он прислушался, еще плотнее прижал телефонную трубку к уху, затем, облегченно вздохнув, крикнул в микрофон:

- Ну, то-то! Не нужно забывать!.. Вот и сейчас, - обратился он к приезжему гостю, чувствуя в нем понимающего в этих делах товарища. - Батареи подсели, а она позабыла прибавить накал.

Бабкина заинтересовал этот пастух с радиостанцией. Он невольно пошел за ним.

Пастух, двигая темными густыми бровями, на ходу говорил в микрофон:

- Так вот слушай, Фрося! Мне встретилась Анна Егоровна и сказала, что сегодня приедет доктор... Какой? Ясно какой - коровий... Ну, ветеринар, понятно? Так вот, надо ему Смышленую показать. Когда приедет, скажи мне по радио. Я тогда ее пришлю с Никиткой. Не забудь, смотри!

Парень отнял от уха трубку и дал ее Бабкину.

- Послушайте, как громко слышно.

Тимофей услышал тонкий девичий голос. Он словно звенел в трубке.

- Все поняла. До свиданья, ковбой!

- Это кто ковбой? - спросил Тимофей у пастушка.

Тот неожиданно покраснел и выхватил у Бабкина трубку.

- Опять, товарищ Сорокина, ведете по радио посторонние разговоры. Вы меня поняли?

Он прислушался, потом, щелкнув переключателем, выключил радиостанцию.

- Не отвечает, ну хорошо же... - пастушок увидел, что его помощник Никитка непристойно и глупо ухмыляется.

- Нечего зубы скалить! - вскипел пастушок. - На работе находишься. Обязанности свои должен понимать, - он указал на отбившегося от стада теленка.

Оторопевший Никитка бросился наводить порядок в своем хозяйстве. Ох, и строгий бывает "начальник", коль услышит ненавистное ему прозвище!

- Ну что ж, будем знакомы, - после некоторого молчания проговорил Бабкин, протягивая пастушку руку. - Меня зовут Тимофеем. А тебя? - решил он называть его на "ты". Техник считал, что к этому мальчику пока и нужно так обращаться: он года на три моложе Бабкина.

Мальчуган молча посмотрел на гостя из-под густых насупленных бровей, которые, как показалось Тимофею, были взяты совсем от другого лица. Их хотелось подстричь, они словно закрывали глаза, синие, как пуговицы его комбинезона.

- Так как же все-таки тебя зовут? - повторил свой вопрос Бабкин.

- Да уж, конечно, не ковбоем, - мрачно ответил повелитель колхозного стада. - Это все Фроська выдумала, а за ней и другие подхватили. Вы, небось, тоже не в первый раз слышите?

- Ну, это ты зря, - примирительно заметил Тимофей, боясь обидеть мальчика и нажить себе еще одного недоброжелателя.