Семь цветов радуги

— Непривычно что-то, — наконец вымолвил он, — вроде как на дядю работать. У самих дел по горло. Ты не думай, Ольга, что я отказываюсь. Умом я все понимаю, а вот нутром не чувствую….

— Видно, в твоем «нутре» где-то в закоулочке еще старый мужичок сидит, — рассмеялась Ольга. — Сейчас от нас требуется совсем новое отношение к труду. Об этом мне только что говорил Никифор Карпович. Нельзя строить коммунизм, не выходя за ворота нашего колхоза. Мы должны радоваться успехам соседей и, если нужно, помогать им трудом, техникой, чем угодно. Поэтому я думаю, что ты возьмешь с собой ребят из ОКБ. Надо у «Партизана» появиться в полном вооружении. Потом ты должен понимать, что скоро наши колхозные ворота далеко передвинутся вперед. Иначе тесно нам будет.

— Это почему же?

— Приедет к нам на постоянное жительство и «Партизан» и колхоз имени Мичурина, в других колхозах тоже поговаривают об этом. Нет лучше места для нового агрогорода, чем Девичья поляна, про то все знают…

Мимо, не здороваясь, прошел Тетеркин. Он сделал вид, что не заметил сидящих. Дойдя до поворота, Кузьма оглянулся, постоял минуту и скрылся в переулке.

— Нужно культиватор подготовить, — сказал Буровлев, поднимаясь. — Пусть Никифор Карпович с хозяйкой поговорит. Если Шмаков согласен, то мы хоть завтра к «партизанам» поедем. Может, и впрямь на одной улице будем с ними жить…

— Решено. — Ольга крепко, по-мужски пожала ему руку, на мгновение задержала ее в своей и тут же спросила: — Что ты думаешь о Бабкине?

— Это который поменьше?

— Вот именно. Мне не нравится его любопытство, болтливость и… — Ольга мучительно подбирала слова. — Понимаешь, Ванюша, я даже не знаю, как это расценивать… уж очень странно… Он только что приехал, а я его уже дважды встречала со Стешей, причем один раз на улице поздно ночью и на другой день в нашей оранжерее.

— А что говорит Стеша?

— Насколько я ее понимаю, она здесь ни при чем.

Буровлев задумался.

— Придется узнать, — наконец сказал он. — Прижму к стенке Багрецова, пусть отвечает за своего друга.

— Погоди, — остановила его Ольга, видя, что Ванюша собирается бежать к москвичам. — Ты помягче, повежливее…

— Какой тут может быть разговор! Только комсомольский. Начистоту!

Глава 2 «УРОКИ ВЕЖЛИВОСТИ»

«Ах!

вы

малюточку-ошибку

допустили в чертежах.»

В. Маяковский

Багрецову не спалось… Все эти дни вместе с Бабкиным он вычерчивал контуры будущей ветрогидростанции. Чертежи получились добротными, на толстых листах ватмана, подкрашенные акварелью. Такие чертежи не стыдно было бы показать в любой проектной организации. Правда, в основном их делал Тимофей, так как у Вадима просто не хватало терпения медленно и осторожно вести тонкую линию. Вот-вот она оборвется или из рейсфедера выскочит капля туши! Прощай тогда вся кропотливая работа, прощай почти законченный чертеж! Начинай все сначала!

Вадим был искренне благодарен Бабкину за его бескорыстную помощь не только в чертежах, но и в расчетах. Правда, непосредственно все вычисления делал он сам, но сколько труда потратил Тимофей, прежде чем его ученик вспомнил, как извлекать кубичный корень!

В сарае, где всегда спали наши друзья, была организована школа. Бабкин с важным видом ходил около несколько странной и ни на что не похожей классной доски. Техники откуда-то притащили старые ворота, и теперь их потемневшие от времени доски покрывались формулами и вычислениями. Тимофей обычно вставал на цыпочки и, нервно стуча мелом, пояснял единственному ученику Багрецову правила деления многочленов.

Но вот, наконец, все закончилось. Багрецов доложил Никифору Карповичу все свои варианты. Был выбран и утвержден один из них, сделаны чертежи, и теперь осталось только хорошенько выспаться, чтобы завтра со свежей головой, в бодром настроении выступить перед комсомольцами с докладом о своем проекте.

Однако сон никак не приходил к Багрецову. Напрасно он старался не думать о завтрашнем докладе, напрасно он считал до ста, даже пытался возводить трехзначные числа в квадрат. Ничто не помогало.

Да и нетрудно понять молодого изобретателя. Завтра ответственный экзамен. Какой там экзамен! Багрецову казалось, что завтра он защищает, по меньшей мере, докторскую диссертацию. Разве тут уснешь?! Кроме этого, Вадиму не спалось и по другой причине. Вчера поздно вечером его вызвал Буровлев и, отведя за калитку, потребовал «усилить воспитательную работу» среди технического коллектива, прибывшего в Девичью поляну. Речь шла о Тимке. Помимо всего прочего, Буровлев обвинял его в нетактичном поведении, касающемся некоторых обитательниц Девичьей поляны. По его словам. Бабкин буквально не давал проходу Стеше. Вадим не верил этому, но все же обещал поговорить с другом. Тимка — он скрытный. Разве от него чего-нибудь добьешься?

«А вдруг примут мой проект? — подумал Багрецов и сразу же выбросил из головы историю с Тимофеем. — Начнутся работы, и вдруг в самом разгаре строительства нам придется уезжать. До чего ж обидно!»