Семь ветров

— Неверно. То, что ты видишь, всего лишь проекция цвета. Режущее поле на самом деле настолько тонкое, что даже характерного свечения и то не видно. До сих пор ученые бьются над разгадкой причины плотности такого поля. Говорят, что таны, которые придумали клинки, давно бросили эту затею и приняли замкнутое поле клинка как константу. Для них они служили инструментами, и были намного короче. Когда клинки попали к сайгакам, то превратились в оружие. А от сайгаков уже перешли и к нам. Но это теория, а нам нужно немного практики. Держи. — Кирилл взял со стеллажа кусок строительной арматуры и подал ее Рональду. — Переруби.

— Хорошо. — Рональд взял металлический прут, замахнулся клинком и ударил. Со стеклянным звоном клинок отскочил от арматуры. — Ни следа!

— Ты не прав, на самом деле след есть, просто он настолько тонкий, что увидеть его можно разве что под микроскопом.

— Но разве клинок не самая острая вещь в мире?

— Да, но не забывай, что он невесом, а ему ведь надо разрывать молекулярные связи. Ударь ты с такой силой по руке, наверное, отрубил бы. Но это тебе не сабля, у которой к силе удара прибавится еще и вес клинка. В ударе столько силы, сколько вложила твоя рука. Не больше, не меньше. А клинок, — Кирилл забрал прут и клинок, приложил их друг к другу и напрягся, — он режет все. За исключением другого клинка конечно, — и Рональд увидел, как медленно серое лезвие погружается в сталь, пока, наконец, мелкий кусок не повалился с грохотом на ящик. Срез получился идеально ровным.

Глава 6

Джон

— Нам очень жаль, но Вы нам не подходите, — клерк отчеканил сухим тоном дежурную фразу.

— Это шутка? У меня квалификация выше любого другого кандидата, — вспылил Джон.

— Вот наша компания и считает, что вам лучше поискать работу в транспортных компаниях. Нам не нужен электромеханик. Мы ищем электрика.

— Это все из‑за генетических модификаций? — не унимался Джон. — Я же не Гелионец. Я родился и вырос на Клене, как и мой отец, — клерк удивленно посмотрел на парня и застучал по клавиатуре, вызывая на экран его анкету.

— Ого, боевые модификации.

— Да не боевые они. Смотрите конечный статус.

— Ага, вижу. Повышенная сопротивляемость электричеству. Изменение статуса модификации на техническую. Слушай парень, — клерк устало помассировал виски. — В нашей компании политика такая, что кандидатуру утверждает непосредственно начальник отдела. Я твои личные данные ему даже не пересылал. Но поверь мне, что ни один начальник не захочет иметь у себя подчиненного, квалификация которого выше его личной.

— Понятно, — устало произнес Джон и откинулся на неудобном стуле.

— Не считай, что все твои беды из‑за модификаций. Например, среди Землян много модифицированных. Не пробовал на их корабли устроиться?

— И как я их ловить буду? В порт меня же не пустят.

— Ну не знаю, думай. Другого тебе не остается. Я вон десять лет сижу на этом стуле, и уже почти готов застрелиться. А когда‑то надрывался, чтобы попасть сюда. — Клерк устало махнул рукой. — Да что там говорить. Вот ты все валишь на свою модификацию и считаешь себя самым несчастным. А мне сегодня еще тридцати семи кандидатам отказать надо. Думаешь они счастливей тебя? А мне каково, особенно когда вы тут сцены начинаете устраивать? Все, давай освобождай место и зови следующего.

Домой Джон плелся долго. То и дело ему на глаза попадались радостные лица в дорогих авто и злые рожи пешеходов. Мир будто разделился стеной каштанов. По одну их сторону была дорога счастья, а по другую тротуар неудач. На дороге мелькали яркие цвета и игриво светило солнышко. Пешеходы же уныло шагали в тени каштанов и даже небо над тротуаром казалось темнее.

Так вместе со своими невеселыми мыслями Джон доплелся до дядиного бара. Эрик не был родним дядей Джона, но они долго и крепко дружили с его отцом. После смерти родителей у Джона не было человека роднее и надежней.

— Что опять отшили? — спросил он, протирая пивной бокал.

— Вот скажи мне Эрик, — вместо ответа спросил Джон и уселся на стул перед стойкой — тебе тоже было тяжело начинать?

— Ну, у меня были деньги после завершения военного контракта. Да и отец твой тогда сильно мне помог.

— Так что, может и мне в армию пойти?

— Зачем тогда было так долго учиться?

— И то правда, — приуныл Джон.

— Веселей, Беккеты семья гордая!

— Это ты о нашем уродце, Эрик? — плюхнулся на соседний стул высокий молодой человек.

— Уйди Пит, и без тебя тошно.

— А что это ты сегодня один? Не страшно так к нам заходить? — спросил его Эрик.

— Я знаю, куда тебя примут без проблем, — проигнорировал Пит Эрика. — В цирк. Ну, потрещишь там искрами между пальцев, провода от розетки полижешь. Как в школе делал. — Джон напрягся, стараясь не вмазать наглецу по роже. В младших классах он действительно старался привлечь к себе внимание таким образом. Как результат, его боялись и презирали. В любой потасовке он оказывался виноватым. И для учеников, и для учителей Джон был просто уродцем.

— Еще слово Пит…