Семь желаний

– Короче я буду докладывать под протокол в милиции. А ты сыщик частный, работаешь за бабки. И свою фактуру я просто так отдавать не намерен.

– Что ж, – не мог не согласиться я. – Резон в твоих словах есть. И сколько ты хочешь за свой факт?

– Сто баксов.

– Не продешевил?

Плосконос не уловил иронии.

– С меня и этого хватит. Я человек не жадный.

– А если твой факт окажется мыльным пузырем?

– Да ты что, начальник?! – с напыщенным гневом воскликнул Плосконос и щелкнул ногтем по зубу. – Я за базар отвечаю. Век воли не видать.

– Где ты этого нахватался? – усмехнулся я, вынимая из кармана аванс вдовы. – На зоне вроде не был…

Плосконос несколько смутился и, возможно, покраснел, но в темноте я не слишком отчетливо видел его лицо. Я протянул ему стодолларовую купюру.

– Значит, так, – начал Плосконос, заталкивая деньги в самую глубину кармана. – Мы с Кикой курили на лестнице. Было что-то около девяти часов. Я докурил, на окурок поплевал, а выкинуть некуда. Кругом чистота, мрамор. И чисто машинально поднялся на пролет вверх, к мансарде. Дай, думаю, гляну, может, там какая-нибудь плевательница установлена.

Он прервался, чтобы отдышаться. Ему не хватало воздуха.

– Поднялся я… И тут из-за двери Марко раздался выстрел. Я сразу понял, что это не какой-нибудь хлопок, а именно выстрел, – в Чечне наслушался. Сам понимаешь, я сразу опешил. Куда бежать, что делать? И тут вдруг слышу…

Плосконос снова замолчал, оглянулся по сторонам и тише продолжил:

– И тут я слышу, как в комнате Марко то ли форточка, то ли окно захлопнулось. Звук такой типичный, его ни с чем не спутаешь.

Он поднял на меня глаза. Я молчал.

– Потом, когда мы всей толпой туда поднялись и кто-то сказал про самоубийство, я подумал: как же это получается? Марко выстрелил в себя, а потом окно закрыл?

– Тебе не показалось? – спросил я.

– Исключено! – самоуверенно заявил Плосконос. – Когда ты убийцу найдешь, спасибо мне скажешь.

Этот тип заставил-таки меня погрузиться в размышления. Увидев, какое впечатление произвели на меня его слова, Плосконос оживился.

– Я ж тебе говорил, что это серьезно, а ты не верил! – с опозданием стал рекламировать он свой товар, явно сожалея о том, что не попросил двести долларов. – Этот факт сразу прольет свет на дело, так ведь? Коню понятно, что убийца через окно ушел. Я за свои слова отвечаю. У меня журналистский подход, я на мелочевку обращать внимания не стану…

«Даже коню понятно, что убийца ушел через окно, – подумал я. – А мне до сих пор ничего не понятно».

– Если я что-нибудь интересное узнаю, сразу тебе скажу, хорошо? – с деловым видом произнес Плосконос, намереваясь договориться о долгосрочном сотрудничестве. – И вообще, можешь использовать меня по своему усмотрению. Мне сейчас, понимаешь, очень бабки нужны…

Меня стала раздражать словоохотливость новоиспеченного сексота. В помощники мне напрашивается, сукин сын! Еще надо разобраться, что он за фрукт. У самого наверняка морда в пушку.

Я круто повернулся к Плосконосу и, обрывая его на полуслове, спросил:

– Оружие из Чечни привез?

– А? – опешил от столь прямолинейного вопроса Плосконос. – Оружие? Да упаси господь! Зачем мне такой головняк? Ты на меня бочку не кати. Я с такими вещами не связываюсь.

Я пристально вглядывался в его глаза.

– А что привез? Наркоту?

Плосконос изобразил мучительную улыбку.

– Типун тебе на язык, – произнес он. – На фиг мне наркота? Я лучше сто граммов употреблю…

Я резко схватил Плосконоса за руку и вывернул ее на излом. Не ожидавший от меня такой агрессии, он негромко взвыл и согнулся в три погибели.

– Не шали, – прохрипел он. – Поломаешь… Больно…

Я оголил его руку до локтя. На белой коже, покрытой волнами вспухших вен, даже при тусклом свете фонаря была отчетливо видна дорожка от иголок.

Плосконос вывернулся и едва не упал. Торопливо поправляя рукав, он попятился к двери.

– Значит, Марко узнал, что ты колешься, – произнес я. – И пообещал, что уже завтра твоей ноги в фирме не будет… Так было, да?

– Нет!! – дурным голосом заорал Плосконос и, к моему удивлению, вдруг заплакал. – Нет, – слезливо повторил он. – Я его не убивал! Это не я!

И, распахнув дверь, выскочил в коридор.

«Как бы не пришлось возвращать вдове аванс», – подумал я, открывая стеклянную дверцу буфета. Сверкающие гранями бокалы висели на держателе кверху ножками, словно летучие мыши под сводом пещеры. Я снял один, посмотрел на ряд бутылок, выбирая, чем бы порадовать себя.

«Я боюсь, что этот тщедушный наркоша может погнать меня по ложному следу, – думал я, наливая в бокал «Кампари» марганцевого цвета. – Насколько ему можно верить?»

Со двора по-прежнему доносился скрежет лопаты. Я подошел к окну. Сутулая фигура дворника маячила между сугробов. Лопата методично, как маятник часов, взлетала вверх и опускалась вниз. Я первый раз в жизни видел такого добросовестного дворника. Глубокая ночь, а он продолжает убирать снег. Интересно, он всегда такой активный или только в эту ночь?