Семь жен Петра, кузнеца-гинеколога

К ночи приехали, на радость родственникам, присматривающим все это время за хозяйством. Понятно, что одно дело присматривать и совсем другое дело – вести хозяйство, но Петр, познакомившись с состоянием дел на усадьбе, остался доволен, поблагодарил родственников и вдобавок подарил им целый мешок соли. Это был дорогой подарок, но люди его заслужили. Петр договорился с ними, что пробудет еще несколько дней в Никополе, там у него дела личного характера, и пусть они поживут на хуторе еще, пока он не приедет. Потом оставил волов с повозкой дома, взял одноконную бричку, кое-что из съестных припасов (в городе все покупать надо), прихватил свой выходной костюм и вернулся с шурином в Никополь. Пока они отсутствовали, Елена достала свое подвенечное платье, которое надевала всего один раз в жизни, несколько лет тому назад, надела его на Марию, полюбовалась и сказала: «Марусь, да это платье как на тебя сшито! Хотя… на тебя что ни надень – все пойдет и все будет красиво». Короче говоря, к приезду мужчин с хутора невеста Мария была одета, обута и горела нетерпением все это великолепие увидеть на себе в день венчания…

В ближайшую субботу их обвенчали, зарегистрировали, и стали Петр с Марией законными мужем и женой. Можно было везти новую хозяйку в дом её мужа, такой опустошенный и остуженный за последние несколько лет. Елена с мужем тоже поехали туда же на своем транспорте, чтобы как-то скрасить новой семье их необычные и непривычные вначале, уже семейно-хозяйственные отношения. Жить-то надо было дальше и начинать все по-другому. Елена с мужем много помогли молодым по хозяйству, но через неделю уехали – дома тоже дел хватало… Уехали и присматривающие за хозяйством во время отсутствия Петра родственники…

Петр с Марией остались сами. С чего-то надо было начинать. И хотя вроде бы многое у них уже было, но пришло в запустение, сад-огород зарос травой и кустарником, живности домашней осталось совсем мало. Хорошо, хоть корову да лошадь рабочую удалось сохранить, теперь еще пара волов добавилась, можно опять поле засевать, как раньше. На первый случай кое-что есть, только распорядиться надо всем этим грамотно, по-хозяйски. Петр зашел в кузницу – все на месте, но жизнью не пахнет, паутина кругом, да все металлическое ржавчиной покрылось…

Один человек, если он действительно Человек, может вдохнуть жизнь или зажечь огонь, как хочешь это называй, на любом доставшемся ему уровне – будь то семья, какое-то дело или государство. А другой, и тоже один, бывает способен, наоборот, разрушить все и тоже на любом уровне…

Мария была созидателем по своей сути. Она ничем и никем не командовала, не учила и не поучала. Она просто – делала. И постепенно все большие и малюсенькие шестеренки довольно обширного хозяйства Петра начали не просто вращаться, то есть двигаться, айв нужную сторону, с нужной скоростью и с соответствующей пользой. Вокруг неё все двигалось – варилось, стиралось, гладилось, кормилось и поилось, поливалось, сеялось, сажалось, обрабатывалось и убиралось, обшивалось и ремонтировалось… Практически одна, она взяла на себя все домашние заботы. Взяла не как какую-то неприятную нагрузку, а как жизненную радость, которой ей недоставало с детства. Она все делала легко, весело, играючи. Даже успевала иногда (чтобы сделать мужу приятное) поработать на мехах в его кузне… Сложные и тяжелые работы Петр делал сам, но и там присутствие Марии всегда и везде чувствовалось. Через какие-то год-полтора хутор преобразился до неузнаваемости, стал не хуже, а по некоторым показателям даже лучше, чем в те времена, когда вся семья была еще в сборе. Завели свиней, кур, гусей, уток. Устроили большой пруд в овраге ниже усадьбы. Начали продавать мясо, яйца, молоко… Петр повышал свою квалификацию кузнеца и с помощью никопольского шурина и старых связей отца в расширявшемся Екатеринославле начал получать заказы на кузнечные изделия. Все больше внимания уделял художественной ковке – там и металла надо меньше, и цены на изделия гораздо выше, хотя, конечно, и мороки больше. Но дело того стоило…

Опять (в который уже раз!) начала постепенно возрождаться слава Лебединского хутора, а точнее – его кузнечных «художеств», а если уж совсем точно – то слава молодого наследного кузнеца, уже Петра, Лебедя…

Основой семейного благополучия семьи было то, что Петр и Мария не просто были мужем и женой, не просто безумно, по-простому, по-верному, по-крестьянски любили друг друга, – нет, они просто жили один другим и по другому не представляли себе жизни вообще…