Семь жен Петра, кузнеца-гинеколога

А начиналось все случайно и просто. Во времена еще Чертомлыкской Запорожской Сечи её атаман, знаменитый и «непобедимый» Иван Сирко, подписавший в свое время неприятное письмо запорожцев турецкому султану, проезжая мимо плаца, где обучались военному искусству новобранцы-казаки, увидел, что среди молодежи один парень слишком уж выделяется своими габаритами.

Сирко спросил у местного есаула, что это за парень там, между новобранцев. Есаул ответил, что это Гаврило Лебедь, пришел в казаки по возрасту, и что он сын куренного атамана Лебедя. «Того, что ходил в морской поход и погиб в первом же бою?» – уточнил Сирко. «Да, того самого!» – ответил есаул. Сирко схватил есаула за ворот свитки, притянул к себе и зло сказал: «Так ты что, негодный батько казачий, хочешь, чтобы и этого парня в первом же бою угробили?! Его ж ни верхом, ни пешим нельзя в бой посылать, это же живая мишень, и враги из любого оружия будут по нему первому стрелять! Неужели ты не понимаешь этого?!» Увидев через площадь кузницу, атаман добавил: «Сейчас же иди сам, забери этого парня от строевиков, отведи в кузницу, и готовьте из него кузнеца. Там его место, а не в строю. И смотри у меня, я проверю!»

Так, с легкой руки лихого атамана, Гавриил стал кузнецом, потом кузнецом стал его сын, Петр, и вот уже столько лет продолжает их дело он, Григорий… Непростую науку работы с металлом они перенимали друг у друга, каждое новое поколение вырастало у кузнечного горна родителя. Кузнецы Лебеди уже сотню лет держали свою высокую марку, и если бы время было другим, возможно, и жизнь этой семьи шла бы по-другому. Но время тогда было таким, как было, и очень непростым для запорожского казачества.

Запорожскую Сечь за сто предыдущих тому лет громили не раз и окончательно уничтожили её как «государство в государстве» всего несколько лет назад. Григорию повезло. В его кузницу в Чертомлыке, где он работал ещё вместе с отцом, за пару месяцев до последнего «сичевого» разгрома пришел местный окружной атаман, ровесник и старый друг отца. Он по секрету сказал, что, по его данным, царские войска скоро будут в «Новой (Подпольненской) Сечи, и посоветовал им обоим побыстрее убраться отсюда куда-нибудь подальше. Посоветовал даже куда. Есть, мол, одна старая бывшая казацкая сторожка, на север от Никополя. Там на холме в прежние времена стояла деревянная сторожевая вышка Кодакской паланки запорожцев, а рядом – небольшой домик, где сторожевые казаки отдыхали и грелись. Вышка давно разрушилась за ненадобностью, а домик, хоть и неважный, но остался. Ну, если отец и сын Лебеди… внесут определенную сумму в пользу местного атаманства, то и домик им будет официально отписан, да еще возле него будет (и тоже официально) выделено определенное по правилам Сечи такое-то количество земли – в виде пожизненного надела.

Выслушав атамана, которому полностью доверяли, отец и сын на второй день взяли с собой окружного атаманского писаря и отправились на указанное атаманом место. Осмотрели, обмерили, нарисовали и описали. А еще через день, заплатив, что было предложено, в кассу округа, оформили и получили на руки необходимые документы…

Атаман прямо сказал: «Пока у меня есть право и печать в руках – сделаем все как надо», и слово сдержал. А отед с сыном, быстро собрав кузнечное оборудование и необходимую утварь, под предлогом переезда в другое село продали помещение кузни и откочевали на новое место…

Все бы ничего, но Петр (отец), недавно похоронивший жену – мать Григория, после продажи своей кузницы и переезда сына как-то сразу обмяк, заболел и не переехал с Григорием к новому месту, остался в своем чертомлыкском доме, а через месяц – ушел из жизни. Похоронив отца рядом с матерью и дедом, Григорий окончательно переехал на свое новое место жительства. Больше его ни в Чертомлыке, ни в Никополе ничего не держало. Надо было не только думать, а и что-то конкретно делать, чтобы закрепиться на практически пустом месте и – одному. Людей рядом не было, ни своих, ни чужих, зато была рабочая лошадь, собака и кошка. И то слава Богу – не один…

Небольшой, сложенный из пластинчатого камня домик стоял на юго-западном склоне невысокого холма. Но так как кругом – до самого Днепра на востоке и юге и до самой бесконечности на западе – была равнина, то этот холм как-то так довольно прилично выглядел над всем этим пространством…

Холм по форме был похож на круглую шляпу с широкими полями. Через него проходил шлях (дорога).

Она шла прямо на холм, но перед самим подъемом слегка огибала вершину слева, там был более пологий подъем, а потом снова выравнивалась и шла дальше, в сторону строящегося на правой стороне Днепра нового города, Екатеринославля. До него от того холма оставалось верст пятьдесят…

Если смотреть на север, то в нескольких десятках метров от огибающего холм шляха, правее, начиналось нынешнее хозяйство Григория…