Семь жизней

Мысль о суициде странно усмиряла. Было удобно думать, что, если вся жизнь пойдет наперекосяк, я в одно мгновение смогу лишить себя целой жизни. В связи с этим я перестала так сильно погружаться в проблемы. Успокаивала себя тем, что всегда могу умереть. Страшно представить, когда моя идея станет навязчивой. Когда наступит тот день, и я действительно прибегну к своему плану. Когда все пойдет наперекосяк.

Я пытаюсь утешать себя мыслями, что моя жизнь не так плоха, но довольствоваться столь малым… Не знаю. Было бы намного проще забыть свою жизнь, как страшный сон. Перестать себя терзать мыслями и искать ответы на вопросы, которых накопилось слишком много. Тетя Эмма щедро приправляет мое существование заботой, не замечая, что существовать я больше не хочу. Ей так легче и проще.

Копаться в себе невыносимо сложно, но так или иначе, я убиваю время. Урок за уроком, звонок за звонком.

Обеденный перерыв. Аппетита нет, как и желания находиться рядом с одноклассниками. Иду к кабинету, где будет следующий урок. Лавочки заняты малышней, что тихонечко хихикают над пошлой шуткой. Сажусь на подоконник и отвлекаюсь пейзажем за окном. Здесь открывается вид на стадион, где футболисты разминаются перед игрой. Вижу Нила – капитана футбольной команды. Именно из-за него Аманда ненавидит меня. По слухам, он отправил мне валентинку на День всех влюбленных. Не знаю, что это было: проявление симпатии или стеб, но Аманда знатно взбесилась после этого жеста. В ее голове не могло уложиться, как один из самых красивых парней в школе, смог влюбиться в самую странную девушку. Я плевать хотела на Нила. Такие парни, как он, меня не привлекают. Да и в целом, меня редко привлекают парни.

На коленку Элеоноры опустилась женская рука и нежно потрепала. Нахмурившись, девушка повернулась к причине своего беспокойства. Одилия.

– Тебя не было на обеде, – мелодично сказала девушка, вскинув брови.

– И?

– Я начала переживать.

Элеонора окинула ее недоумевающим взглядом.

– У тебя совсем нет друзей, – продолжила Одилия, усаживаясь рядом с ней.

– Меня это совершенно не беспокоит, – пожала плечами Нора, отворачиваясь к окну.

– Тебе должно быть одиноко.

Элеонора не успела ответить, ведь к Одилии внезапно подбежал Орест. Он схватил ее за руку и начал яростно трясти.

– Не теряйся, – с улыбкой ответила ему девушка, убирая руку.

– Одилия! – встревоженно вскрикнул он, продолжая хвататься за сестру.

– Я никогда себя не чувствую одинокой, – спокойно продолжила Одилия, обращаясь к Элеоноре.

– Что с ним?

– Он немного болен, – пожимает плечами Одилия.

Ее легкая улыбка выглядела вымученной. Только сейчас Элеонора заметила едва заметные синяки на руках и темные круги под глазами. Одилия выглядела истощенной и уставшей, и причина ее плачевного состояния стояла рядом с ней.

Элеонора перевела взгляд на Ореста. Выглядел он чересчур встревожено: постоянно оглядывался, судорожно кусал губы и теребил сестру за руку. Но, несмотря на его тревогу, Одилия оставалась спокойной. Ее глаза любопытно блуждали по ученикам, руки расслабленно лежали на ногах, а на губах повисла легкая улыбка. Нора в очередной раз удивилась их внешней схожести, но именно сегодня их глаза были не изумрудными, а темно-синими. Стало очевидно, что эта парочка ежедневно носит линзы.