Семьдесят два градуса ниже нуля

Максим! Я сейчас подумала о том, что напоминать комиссии об отсутствии лавинозащитных сооружений – значит ставить Мурата под удар: когда кипят страсти и начальство ищет, на кого вешать собак, Мурата за одно это под горячую руку могут снять, что будет несправедливо, ибо он много сделал для Кушкола. А подумала я об этом потому, что обнаружила в бумагах старую запись. Помнишь, лет пять назад Грызлов, лавинщик с Тянь-Шаня, рассказывал о случае, происшедшем с ним в начале пятидесятых годов? Цитирую запись: «Лавиноведение в те годы делало у нас первые шаги, работали почти что вслепую, а Грызлов отвечал за противолавинные сооружения над рудником. Лавина, причем небольшая, всего десять тысяч кубов, снесла тогда жилой дом; любопытная деталь: один рабочий в левой части дома брился и вдруг видит – вся правая часть дома исчезла, в одно мгновенье. Но некоторым другим жильцам повезло куда меньше… Прокурор потребовал сурового приговора для Грызлова, хотя тот просто не мог знать, как правильно организовать противолавинную защиту, не проводились у нас еще соответствующие исследования. Юрий Станиславович вмешался, прислал в прокуратуру большое письмо; к счастью, прокурор оказался вдумчивым и добросовестным человеком – к счастью потому, что для иных чинуш честь мундира дороже правды; итак, прокурор на два месяца засел за специальную литературу, проштудировал ее и снял свое обвинение: да, Грызлов в халатности не виновен, он не мог знать того, к чему наука еще не подошла».

Теперь вспомни, как торопили Мурата, как жали на него сверху, чтобы он побыстрее открывал, а потом расширял комплекс. Ну уволят с работы, а кто придет на его место? Пришлют какого-нибудь руководителя по профессии, который ни о лавинах, ни о горнолыжниках и представления не имеет. Так что в интересах дела грозу от Мурата нужно отвести, отныне он сам будет лезть вон из кожи, чтобы добиться выделения средств на лавинную защиту.

Четвертая сошла в 16 часов 34 минуты. Когда ты распахнул окно, на пол свалился будильник, его стрелки остановились и зафиксировали точное время.

Ты просил меня быть на связи, но, подняв трубку и не услышав гудка, я поняла, что телефонная связь нарушена, и, следовательно, дома мне делать нечего.

Но сначала я посмотрела в окно и была поражена тем, как изменился Кушкол. Наконец-то я не по литературе и рассказам очевидцев, а воочию увидела, что может натворить воздушная волна колоссальной силы: участок векового леса, в котором мы так любили гулять, исчез; вдоль шоссе валялись покореженные столбы высоковольтной линии – значит нарушена и подача энергии? Так и есть, я включила свет – лампочка не загорелась. Очень страшно было смотреть на «Альпинист» и «Кавказ» – с обоих турбаз сорвало крыши.

Я забыла сказать, что несколько минут видимости совсем не было из-за снежной пыли.

Бинокль ты взял с собой, но я и без него увидела, что ложбина и русло Кёксу приняли в себя в лучшем случае две трети лавины, остальная масса снега была вынесена вперед и образовала конус высотой до восьми метров. Но самое страшное, что бросилось в глаза, – это покосившиеся стены дома № 3, где, кроме Хаджиевых, жили еще три семьи.

Я оделась и побежала туда.

Максим! Ты оказался не на высоте: предвидя, что дом № 3 окажется в сфере действия воздушной волны, ты обязан был не уговаривать, а силой удалить жильцов. Ну, может быть, не силой, а хотя бы хитростью, как жильцов дома № 23. Во всяком случае, здесь ты настойчивости не проявил, и я на твоем месте признала бы за собой эту вину¹[3].

Первое, что я увидела: «Волга» Мурата будто въехала в подъезд, снаружи торчал лишь багажник. На самом деле ее швырнула туда воздушная волна, но все равно это было и смешно, и страшно². Все окна выбило, крышу сдвинуло, и она чудом держалась, а сам дом неестественно покосился, не так сильно, как № 23, но достаточно опасно.

Я прибежала как раз тогда, когда Надя приводила в чувство Кемилат Гулиеву, сестру моего директора, – она чуть не задохнулась от снежной пыли, а Мурат и Вася спускали из окна второго этажа Юлию. Все ее лицо было в крови, а левая рука висела как плеть. Надя тут же стала накладывать лубок, а Юлия не давалась, кричала: «Плевать на руку! Лицо, боже мой, лицо!» Поразительные дуры – эти красотки. Только когда Надя сунула ей зеркало, она успокоилась: ей просто осколком стекла слегка повредило бровь.

Я специально остановилась на этом незначительном эпизоде, чтобы ты лишний раз понял, как бренна и преходяща так называемая красота: гоняться за ней – это гоняться за призраком, жалкий осколок стекла может стереть ее с лица, как губка стирает пыль. А что остается? Вздорные претензии! Ум, надежность и женственность – насколько эти качества выше кукольной красоты всякого рода вертихвосток, которым тряпки, помада и пудра заменяют книги, духовное общение, интеллектуальную жизнь. Вам, мужчинам, очень полезно помнить, что самый красивый гриб – это мухомор³.