Семьдесят два градуса ниже нуля

Эта история лишний раз убедила меня в том, как вредны лавинщику эмоции. Только трезвый, холодный расчет – и ничего более.

А вопросительный знак на полях действительно появился: «По какой причине 12 чел. подвергались неоправданному риску?» Но Мурат в своей объяснительной записке снова меня прикрыл: «Раскопки продолжались по моему настоянию». Все-таки спортивная закваска!

¹² Я сначала так и сделал, а потом совершил с Муратом натуральный обмен (см. примечание 6).

¹³ Пострадавшие все-таки были – у директора бани Джамала воздушной волной задушило девять баранов. Местные жители погибших животных не едят, так как из них не была предварительно спущена кровь, и находчивый Джамал продал баранов на шашлыки. Из-за этой сомнительной операции справку для Госстраха я ему, конечно, не дал. Не видать мне больше парной вне очереди!

¹⁴ Далее следуют точные указания, как именно просить Надю, но у меня имеются свои методы.

Мама торжествует

По распоряжению сверху Кушкол закрыт – все туристы вывезены, а путевки очередникам аннулированы. Между тем старые лавины уже сошли, новые еще не успели созреть, а погода стоит сказочная: склоны покрылись пушистым снежком, солнце не прячется с утра до вечера. Голубой сон горнолыжника!

– Перестраховщики! – возмущается Мурат. – Сейчас только и кататься, план горит, а они…

Для того чтобы открыть Кушкол, начальство требует гарантий, которые может дать только Господь Бог. Опустели гостиницы, кафе и рестораны, на унылых, с потухшими глазами барменов больно смотреть. Но передышку Мурат использует с присущей ему энергией: бросил весь обслуживающий персонал гостиниц и турбаз на восстановительные работы, за две недели Кушкол почти что оправился от нокаута.

Впрочем, «Актау» и «Бектау» понемногу заполняются: началось стихийное нашествие фанов, которые через тайные тропы и перевалы просачиваются в Кушкол на лыжах. Привыкшие к тому, что их третируют, как бездомных собак, и гоняют от одного сарая к другому, фаны не могут прийти в себя от изумления: их встречают как дорогих гостей, им ласково улыбаются администраторы, их без звонков и всякого блата поселяют в номера с удобствами! Сказка – и только. Растроганные, ошалевшие от доброго отношения фаны вместе со спасателями «раскачивают трассы» – утрамбовывают их ногами, маркируют, приводят в порядок.

Пока лавины о себе не напоминают, подлинный бич Кушкола – это комиссии. Их понаехало сюда с полдюжины, от разных организаций и ведомств, и каждая с нерастраченным пылом выискивает недостатки. Мурату комиссии обходятся в копеечку – приемы с восточными тостами, шашлыки на лоне природы; а я, заполучив бронхит при исполнении служебных обязанностей, на законном основании взял больничный, общаюсь со своей компанией по телефону и в ответ на заковыристые вопросы душераздирающе кашляю. Пока что мы обходимся без синяков и шишек, если не считать того, что Гвоздь лишен квартальной премии: его предложение объявить строгий выговор и снять с работы четвертую, седьмую и одиннадцатую лавины председатель комиссии квалифицировал как злостное хулиганство. Так что покупку новых штанов Гвоздь отложил на осень.

Мурат, который снова меня очень любит, отвалил со склада говядину и свинину, Осман притащил баранину, и вся компания под руководством Нади взялась за пельмени. Их решено навертеть тысячу штук – ожидается высокий гость. Меня из гигиенических соображений к пельменям не допускают, и я печатаю «послания к прохвостам».

Мама, грозная и сосредоточенная, листает свой кондуит и диктует:

– Покидая Кушкол, вы забыли… Максим, «забыли» возьми в кавычки… сдать в библиотеку однотомник Распутина… А еще артист, благородных героев играет! Какая пропасть между видимостью и сущностью!.. Прошу вас… «вас» можешь с маленькой буквы, а то он подумает, что мы его уважаем… Дальше ты сам знаешь, ценная бандероль и прочее. Кошмар какой-то, от библиотеки ничего не осталось!

Мама преувеличивает, украдено десятка три книг, правда, хороших; из них удастся возвратить половину, это известно по опыту. Остальных нам уже не видать, книжный вор нынче работает квалифицированно.

– Вадим Сергеич! – продолжает диктовать мама. – Покидая Кушкол, вы «случайно»… также возьми в кавычки, пусть хоть покраснеет, прохвост! – прихватили с собой второй том Скотта Фицджеральда… И этот человек сидел у меня за столом!

– Пельмени со сметаной лопал, – подливает масла в огонь Гвоздь. – Будто их не мог скушать Рома. Хотя нет, пельмени для Ромы слишком грубая пища.

– Если их мало, меньше сотни, – развивает тему Олег. – В этом случае Рома предпочитает скушать на пари барашка.

Рома делает вид, что не слышит.

– Не издевайтесь над бедным мальчиком, – вступается Надя. – Рома, а ты в самом деле скушаешь сто пельменей?

– Сто пятьдесят, – скромно отвечает Рома. – Но лучше двести.

– Хвастунишка. – Надя недоверчиво смеется. – Пари?

– К вашим услугам. – У Ромы сверкают глаза. – Хорошо бы со сметаной.

– Аллыгатор! – возмущается Осман. – Надя, не спор с ним, у него не брухо, а бурдюк!