Семьдесят пять шагов к смерти

– Что вы на меня ополчились? Вам что, легче будет, если меня прав лишат или что похуже.

– Может, и легче. Таких автохулиганов, как вы, нужно наказывать. По всей строгости.

– А вы кто? Судья?

– Нет, дизайнер.

– Вот и познакомились.

Вышли. Оглянулись.

– Вон туда.

– Однако вы нахал. Дам… потерпевших в закусочные водите!

– Я что, виноват? И в этом тоже?! Здесь больше нет ничего!

Зашли. Закусочная оказалась еще тех, советских времен. Если судить по интерьеру, контингенту и чистоте.

– Хотите угостить даму беляшом и рюмкой водки? Очень романтично!

– Ну вы заноза!

– Я, между прочим, ни в кого не впивалась. Это в меня! – напомнила она. – Ладно, кавалер, давайте сюда ваш беляш. Уламывайте девушку, чтобы она согласилась…

Игорь Олегович рассмеялся. Хоть ему и было не до смеха.

– Слушайте, выскажите мне сразу все ваши претензии, и покончим с этим.

– Все? Извольте… Несоответствие существующей действительности с привитыми классической литературой представлениями о прекрасном. Довольно с вас? Можете помочь?

– Давайте я вам лучше машину помогу починить и туфли новые куплю.

– Спасибо, я как-нибудь сама. Я дама не бедная и самостоятельная во всех отношениях.

– Тогда что еще? Вашего мужа я вернуть не могу!

– И слава богу. А то я уж испугалась! Вдруг вы всесильный? Ладно, беляш съела – деваться некуда. Я девушка честная – нужно соглашаться. Сниму свои претензии. А то вы на нарах плохо выглядеть будете. Бледно.

– Спасибо.

– «Спасибо» мало будет. Отвезите даму домой. Я по вашей милости без колес осталась. А в транспорте мотаться неохота.

– А может быть… Заедим этот беляш чем-нибудь поприличнее? Давайте сходим куда-нибудь.

– А вы наглец… Какие еще претензии я должна снять? К жизни?

– Возможно, если они у вас большие.

– Нормальные. Ладно уж, ведите девушку, коли соблазнили. Но учтите, аппетит у меня отменный, а девочку-ромашку я изображать не буду – есть буду. Чтобы причиненные вами издержки компенсировать.

– Ничего, я не обеднею.

– Очень жаль. Бедным бессребреником вы бы смотрелись интереснее. Романтичнее. Только, пожалуйста, ничего себе не воображайте. Мы просто празднуем…

– Что?

– Ваше счастливое избавление от тюремных нар и капустной баланды. Устраивает?

– Вполне.

– Тогда поехали. В советской беляшной мы уже были. Посмотрим, что нам может предложить недоразвитый капитализм…

Эпизод двадцать второй. Пять месяцев и двадцать семь дней до происшествия

Два человека лежали в полумраке квартиры. Мужчина и женщина. Вокруг кровати была разбросана одежда – брюки, рубаха, платье и еще что-то тонкое и яркое.

Мужчина и женщина смотрели в потолок. Оба.

И не смотрели друг на друга.

Как-то им было неловко. Не по себе.

– Всё так получилось. Спонтанно. Я не знаю… Даже не думал, не хотел, – сказал мужчина.

– Это все он, – вздохнула женщина.

– Кто?

– Беляш. Говорила мне мама: не ходи с незнакомыми мужиками в забегаловки. Они тебе на рупь требухи купят, а на червонец поимеют. Права была мама.

Оба одновременно повернулись друг к другу. И громко расхохотались.

Ну, точно беляш. Он!

Кабинет следователя. Четырнадцать суток после происшествия. Допрос Марии Николаевны Федоровой

На пороге стояла женщина. Очень симпатичная и слегка растерянная.

– Добрый день.

– Вы, простите, кто?

– Федорова. Я к следователю Ермакову по повестке, – протянула женщина серую бумажку.

– Проходите. Садитесь. Как к вам можно обращаться?

– Мария. Просто Мария.

Следователь улыбнулся.

– Хорошо, просто Мария. Надеюсь, вы догадываетесь, по какому поводу я вас пригласил?

– Да, конечно. Наверное, из-за Игоря. То есть я хотела сказать: Игоря Олеговича.

– Совершенно верно. Вы ведь с ним последнее время вместе проживали? Я ничего не путаю?

– Нет. Мы не скрывали наши отношения. Мы собирались пожениться, но как-то все откладывали. А теперь… Извините…

– Я понимаю, – сочувственно сказал следователь. – У меня к вам будет несколько вопросов. Вы готовы на них ответить?

– Я постараюсь.

– Когда вы видели потерпевшего, простите, Игоря Олеговича в последний раз? Перед тем как он…

– Утром. Он разбудил меня, приготовил завтрак. А потом попрощался и уехал. Как оказалось, навсегда.

– Вы не заметили в его поведении, в настроении какие-нибудь странности?

– Нет, он был обычным, как всегда.

– Но, может быть, какие-то намеки? Ведь буквально через несколько часов после вашего расставания он…

– Нет. Всё было, как всегда.

– Вы не хотите отвечать на мой вопрос? – спросил следователь.

– Я ответила на ваш вопрос. Больше мне добавить нечего.

Следователь нервно забарабанил пальцами по столу.

– В последние месяцы вы в поведении Игоря Олеговича не замечали никаких странностей? Может, он был задумчив, или, напротив, возбужден, или рассказывал о каких-то проблемах?

– Нет, – твердо ответила Мария. – Я ничего не замечала. Он не был задумчив и ничего мне не рассказывал!

– Странно, – заметил следователь. – Человек собрался умереть, согласитесь, это не рядовое событие, и при этом в его поведении вы не замечаете никаких изменений. Или вы просто не хотите мне ничего говорить?

Пристально глянул на Марию. Но та не отвела взгляд.