Семьдесят восьмая

Он резко изменил мнение и уже корил себя за то, что проявил слабость характера и не использовал благословенный свиток воскрешения, когда была такая возможность. Если, по закону подлости, его милая погибнет и дракон переселит ее на другой сервер, то все равно это произойдет не раньше воскресенья, точнее, утра понедельника – то бишь не раньше, чем закончится эвент, ибо Веленира заявлена в нем как одно из главных лиц. И вряд ли Раминар пойдет против правил. Да и зачем, собственно, это ему нужно? Наоборот, у чешуйчатого садиста появится уникальная возможность насладиться чужими страданиями и отчаянием по поводу того, что уйти от неизбежного не удастся.

Зеленкова захлестнула очередная волна самобичевания:

«Блин! Надо было послушать СерогоПроповедника и самому убить невесту до начала штурма. Тогда она гарантированно бы ничего не забыла. А за четыре оставшихся дня мы бы уж сообразили, как найти друг друга во множестве миров. Придумали бы, например, какие-нибудь особые маячки: метки на камнях, зарубки на деревьях, кодированные сообщения через других НПС или в диалогах с игроками. Обхитрили бы судьбу. А теперь поздно. Проклятье!»

МиссХана, устав от тяжелой работы, прислонилась к стене в полудремотном состоянии – восстанавливалась. Правильно. Что ей еще остается? Выигран только первый бой, и кто знает, сколько еще сражений их ждет впереди. И хотя глаза амазонки закрыты, даргарийка, которую Костя попросил пока держать их отношения в тайне, не решалась подсесть к своему мужчине поближе. А ей так хотелось! Поднырнуть под его сильную руку, прижаться к его теплому боку, положить голову на его огромное плечо и просто послушать его дыхание, биение его сердца. Но нельзя так нельзя. Возлюбленные ограничились лишь тем, что протянули друг к другу руки и переплелись мизинцами, так они могли в случае чего быстро и незаметно отдернуть руки. Однако даже этого точечного контакта Веленире хватило с лихвой, чтобы почувствовать огромную тревогу, зародившуюся и все нарастающую в душе ее круглоухого друга.

И тогда себорийка наплевала на запреты. Подвинулась к Косте, крепко обхватила его пульсирующие виски, уперлась лбом в его лоб, на несколько секунд вцепилась строгим взглядом в его испуганные глаза, затем страстно поцеловала и мягким, но уверенным шепотом выдохнула ему на ухо:

– Все будет хорошо, паладин! Мы победим!

Зеленков, безусловно, и не предполагал, что жрица храма Воздуха не просто произнесла ободряющие слова. Она решилась на то, о чем до этого и помыслить не могла. С тех пор, как узнала о данном заклинании от Верховной наставницы. Чтобы самой, добровольно с помощью магии вдохнуть в кого-то собственные воинские умения и отвагу? Да никогда! Да ни за что! Оказывается, ошибалась. Любовь – вот что заставило Велениру безвозмездно поделиться даром, который по крупицам копился на протяжении четырех с половиной веков. Четырехсот с лишним зим и лет участия в самых страшных и опасных авантюрах Эльмироны. Впрочем, «поделиться» – не совсем верный термин, тут больше подходит – «пожертвовать».

Игровой интерфейс незамедлительно оповестил ничего не подозревающего рыцаря в вороненых доспехах о нежданно-негаданно свалившихся не него «плюшках»:

Внимание! Ваш статус отношений с персонажем Веленира достиг высшего уровня доверия! Поздравляем!

Вы получаете +300 пунктов к навыку Доблесть!

Вы получаете +300 пунктов к навыку Ловкость!

Вы получаете +300 пунктов к навыку Сила!

Вы получаете +300 пунктов к навыку Увертливость!

…

– Ого-го! Ничегошеньки себе! Круто! Вот спасибочки! – обрадовался мигом воспрянувший и обескураженный Костя.

Веленира улыбалась, наблюдая за человеком, не представляющим всего трагизма ситуации, и мысленно утешала себя:

«Ничего! Он лучше знает эту вселенную, и ему это сейчас важнее. А я уж постараюсь как-нибудь не подвести. Да и не совсем же в трусиху и неумеху превращусь, волшебство-то останется со мной».

В памяти вдруг всплыли слова песни, услышанной накануне в таверне. Ее исполняла русоволосая девушка-бард с голубой лентой в косе и такого же цвета бантом на грифе гитары (такого чудного музыкального инструмента, имеющего шесть струн разной толщины и плавные изгибы, напоминающие по форме женское тело). Мелодика (так звали менестреля) восседала на стуле, нежно перебирала натянутые стальные нити и вполголоса пела: