Семейка Адовых

– Эх, хорошо хоть от туристов набрался современных словечек. – заметил дух на более привычном диапазоне. – Слушайте, заново тогда.

– Ага, слушаем. – буркнула Блоди, больше внимания уделяя кольцу, как Даймон очкам, а отец – сосуду.

– Я говорю, значит… чего я там говорю? Ах, да! – и дух даже снова попытался завывать. – Вы потревожили дух великого Акэнатена! И теперь проклятие фараона будет преследовать вас всю жизнь. Поняли?

– Ух ты! Настоящее проклятие? – обрадовался Даймон, сложив очки в карман, так как всё равно в темноте польза от них стремилась к нулю. Не зря же хитрые люди очки на ночь снимают и кладут на тумбочку. Хотя, чего проще – спи в очках. Даже во сне будет лучше видно.

– Самое настоящее проклятье, – ответил дух.

– Это же моё первое настоящее проклятие! – признался Даймон. – Я так взволнован.

Кости в сундучке зашевелились и начали выползать из-под украшений. Крошечная ручка скелета ухватила Блоди за запястье. Вампирэсса попыталась отцепить когтистые пальчики, но те крепко впились. Тогда вампирэсса отложила сундук, но маленький скелетик с короной Исиды на голове остался у неё в руках, повиснув в воздухе. Он щёлкал острыми зубками, а коготки цеплялись за одежду.

– Какой забавный, – улыбнулась Блоди скелетику. – Так и хочется потискать. Ути-пути! Ты ж моя доходяга.

– И нипочём вам не избавиться от проклятия! – пригрозил дух.

– А можно забрать его с собой? – спросила вампирэсса у духа. – Кажется, я ему нравлюсь. Смотрите как ловко кусается? Кусает, значит любит.

– Что? – удивился дух. – Вы что совсем ничего не поняли? Это и есть страшное проклятие фараона! Лучшие маги Египта призвали его с севера. Это – дух самой смерти! Её вездесущее воплощение.

– Так это же замечательно. – легко согласилась Блоди. – Такой милый скелетик. Грозненький. Всегда хотела такого завести. Но у людей не продаю, а в клане мама не разрешала. Теперь я сама мужу могу что-то не разрешать. Но мне никто уже запретить не может. Да, мой маленький мальчик!

Даймон сразу и не понял, что случилось. Но губки демонёнка поджались. Прищурился, пытаясь понять, что там вообще в темноте происходит. Теплового излучения не было ни от кого, кроме медведя.

– Никакой это не скелетик. Это… это… – дух на миг запнулся. – это, вообще-то, девочка.

– Ещё лучше! Всегда мечтала о дочери, – с улыбкой проговорила Блоди, поглаживая черепушку с остатками золотистых локонов. – Ты ж моя красавица. Людей пугать вместе будем, да?

Скелетик кивнул.

– А-а! Да ну вас! – обронил дух в негодовании и замахал бесплотными руками, как итальянец над пиццей при готовке. – Никакого уважения к старине, проклятьям, и долгому сроку вынужденной службы.

Стена впереди вдруг отъехала в сторону, открывая лестницу.

– Уходите! И чтобы больше покой мой не вздумали нарушать!

– А можно я… – Михаэль хоть и спросил, но уже держал подмышками по паре глиняных сосудов с мёдом. – парочку с собой прихвачу… Трофейный мёд сладок, знаете ли. Он же так хорошо настоялся! С душком. Медведи любят все с душком.

– Берите, что хотите, – совсем расстроился дух. – только уходите уже!

Блоди взяла за руку Даймона и, проговорив:

– Познакомься с сестрёнкой, – направилась вверх по лестнице.

– И это… – крикнул дух им вслед, – кормить её не забывайте.

– Чем? – буркнул Михаэль. Осознав, что по паре сосудов мало, он накидал себе на руки уже с десяток сосудов.

– Мясом!

– А как её зовут? – переспросила Блоди.

– Мара… воплощение Мараны – богини смерти. – дух вяло добавил. – бла-бла, она пришла к нам с севера… бла-бла и сеяла смерть, пока мы… бла-бла…. не заточили её с дарами севера вместе с погребённым фараоном. Изрядным любителем мёда, надо сказать.

– Какое милое имя для ребёнка. – расхохоталась Блоди. – Идем, Мара. Никто тебя больше держать взаперти не собирается.

Скелетик оскалился. Будь у него губы, это могло походить на улыбку.

Глава 5

«Опека»

Дети не могут быть государственной собственностью.

Только достоянием. Так что чека у них нет.

Из размышлений чердачного Топота.

Наше время.

Из-за старой двери с недвусмысленной надписью: «Не стучать. Никого нет дома» доносился невнятный шум. Вроде стучали по дереву. А если прислушаться, то и просто громко топали. Или вовсе дрались. В доме определенно кто-то был. Табличка нагло врала.

Эльвира Гавриловна нервно поджала тонкие губы, приложив ухо к двери. Когда-то она поступала так, прежде чем войти в класс. Профдеформация. Прислушивалась, чтобы по голосу вычислить самого невоспитанного ученика и непременно наказать.