Семейная кухня (сборник)

Там же, у «Вина», нам, школьникам, торжественно объявили конкурс на поездку в трудовой лагерь. Ехать можно было только старшеклассникам, то есть начиная с восьмого класса, но я все-таки подала заявку – сочинение, в котором надо было рассказать, чем ты можешь помочь сельскому хозяйству, как ты знаешь Прибалтику (ехать предстояло в одну из республик, что добавляло ажиотажа, потому что почти заграница) и о чем мечтаешь. Победители творческого конкурса отправлялись в трудовой лагерь аж на три месяца.

Я сидела и ковыряла ручкой в носу. Про Прибалтику я ничего не знала, потому что мама всегда отправляла меня на лето на юг – в Гагры, Геленджик, Ялту, на худой конец. Я рассматривала карту и шепотом произносила названия. Надо сказать, что я очень хорошо «хватаю» южные наречия. Через неделю ассимиляции начинаю изъясняться с говором той местности, в которой оказалась. Даже армянские названия мне даются легко – я их не просто выговариваю, они ложатся на язык. Но вот все эти Йодкранты, Пыльтсамаа, Хийумаа и прочие мне никак не даются. Причем до сих пор.

– Мам, а какие национальные блюда в Прибалтике? – спросила я родительницу, которая знала все на свете блюда всех национальных кухонь.

– Никакие, – ответила мама.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Невкусно. Ты есть не будешь.

– Ну а все-таки. Мне нужно что-нибудь редкое, – не отставала я.

– Ревень подойдет? – ответила мама.

– Чего?

– Ревень. Трава такая. Из него десерт делают, как пудинг, компот варят и даже суп.

– А ты ела?

– Да.

– И как?

– Если с «Вана Таллином», то нормально.

– С чем?

– Ликер такой. Горчица есть еще знаменитая в Пыльтсамаа. А тебе зачем?

– Сочинение пишу.

В творческом конкурсе я победила – написала, что мечтаю научиться готовить десерт из ревеня. Главное, что Таллин я написала без ошибки, в отличие от всех остальных конкурсантов – с двумя «л» и одним «н». Хотя Вадик Тихомиров – выпускник, вообще написал Хийумаа через два «у», и ничего, его тоже взяли.

Когда меня уже зачислили в трудовой отряд номер один, секретарша заметила, что я не прохожу по году рождения. Нужно было специальное разрешение от родителей.

– Мам, подпиши мне разрешение.

– На фига?

– Мама, нужно говорить «зачем?». Хочу научиться готовить десерт из ревеня, – глядя маме в глаза, ответила я. Даже не моргнула.

– На…? – Мама начала нервничать. – На кой ляд то есть? Лучше бы ты омлет с мацой мечтала научиться готовить… Толку было бы больше и перспективы…

– А что такое маца?

– Вырастешь – расскажу. Это долгая история.

– Я заработаю денег и привезу тебе бутылку ликера, – зашла я с другой стороны.

– Тебе приключений на одно место не хватает?

– Да, – честно призналась я.

Мама подписала бумагу, но предупредила:

– Маня, это тебе не розы нюхать.

С розами была такая история. Я еще жила у бабушки, и нас, пионерок-отличниц, отправили на две недели в трудовой лагерь. На самом деле у бабушки тогда случилась командировка, а у Фатимки родился младший брат, так что нас быстренько сбагрили на природу, чтобы под ногами не путались. С нами еще откомандировали Дианку, которая танцевала в местном ансамбле национальные танцы. Она была на три года старше нас и должна была за нами присматривать.

Мы приехали в лагерь, счастливые по самые уши.

Дианка немедленно достала лак, который утащила у мамы, и накрасила себе ногти.

– Ты что? – ахнули мы. – А вдруг кто-нибудь увидит?!

– Пусть все видят! – воскликнула Дианка, которая с красными ногтями почувствовала себя невероятной красавицей.

– Девочки, идите ужинать, – позвала нас вожатая.

– Девочки, вы откуда, чьи такие? – спросила нас повариха тетя Венера, наливая суп.

– Я Мария, внучка редактора газеты.

– Я Фатима, пионерка и соседка внучки редактора газеты.

– А я Диана, дочь Аслана.

Повариха ахнула и начала доливать в тарелки «добавку». Ладно мы с Фатимкой, но Диана оказалась почти невестой троюродного племянника мужа тети Венеры. То есть они собирались ее сватать в следующем году, о чем Дианка еще даже не подозревала, потому что женихов у нее было хоть отбавляй. Тетя Венера оглядела Дианку с ног до головы, пока не наткнулась взглядом на ее ногти.

– Хорошая девочка, только ногти сотри, – строго сказала она. – Увидят – разговоры пойдут.

– А мне нечем, – с вызовом сказала Дианка.

– Я тебе солярку дам, – сказала тетя Венера, – или спирт у медсестры попрошу.

– Не буду соляркой, – вздернула плечом Дианка.

– Вон, видишь, – кивнула повариха, – это мой племянник троюродный, Георгий.

Дианка повернулась, как будто делая одолжение, и увидела писаного красавца. Мы его тоже увидели и ахнули. Дианка замерла, подтянулась и спрятала руки за спину. Георгий буравил ее взглядом.

Вечером Дианка соскабливала свои прекрасные ногти, пока Георгий ждал ее под окнами, так что не она за нами, а мы за ней приглядывали, чтобы глупостей не наделала.

Нас с Фатимкой кормили на убой. Дианка совсем потеряла аппетит от нахлынувших чувств, и нам доставалась и ее порция. Мы честно ее делили пополам, потому что нельзя было показать тете Венере, что Дианка не ест. А вдруг она решит, что будущая невеста больна, и тогда ее Георгий не украдет в невесты?