Семейная реликвия

С той минуты, как она наконец увидела Игната при ярком свете, с ней приключилась непонятная штука. Мозги не то чтобы отключились, а как будто несколько привяли и стали ворочаться в замедленном темпе. При этом мыслила она достаточно разумно и даже понимала все, что говорят, но вот слова почему-то разбежались и никак не находились. Словно спрятались. В шкаф залезли.

В конце концов она заметила, что братья Черные на нее смотрят, и спохватилась.

Не хватало еще, чтобы они заметили ее состояние!

– Ларик, помнишь, ты говорил, что ваших родителей звали Изида и Иннокентий Белые? – ни с того ни с сего спросила она.

Тот хохотнул и с удовольствием объяснил:

– Так в этом весь рофл! Мы Черные, а они Белые! Понимаешь?

Котя ничего не понимала, но кивнула.

– Изида и Иннокентий Черные – плохо звучит для сцены. Белые – другое дело, – произнес Игнат, не спуская с нее глаз.

Котя кивнула еще раз и вдруг вскочила со стула.

– Простите меня, я устала и переволновалась. Можно, мы завтра договорим?

И, не дожидаясь ответа, припустила вон из комнаты.

Черные проводили ее глазами.

– Намаялась она сегодня, – заметил Игнат.

– Спасибо тебе, бро, – с чувством сказал Ларик и положил руку брату на плечо.

Игнат улыбнулся.

– Ну а теперь расскажи, как ты тут без меня жил-поживал. Добра наживал?

– А то! – самодовольно сказал Ларик и подлил брату чаю.

В темноте своей комнаты Котя приложила к пылающим щекам ладони.

Что это с ней?

Попытка вторая, неудачная

Утром Котя долго не решалась выйти из комнаты. Даже в кухню зайти было страшновато. Вдруг там ОН?

В конце концов, обругав себя за трусость, она добралась до кухни и испытала разочарование. ЕГО там не было.

Посекундно оглядываясь, она долго жарила яичницу, потом медленно нарезала хлеб и уж совсем нога за ногу тащила все это в комнату.

Ведь Ларик что-то рассказывал про брата, но она, занятая своими проблемами, не слушала. Кажется, про то, что Игнат не женат, но есть какая-то женщина, которая его куда-то склоняет. Или сманивает? Куда же? Впрочем, и так ясно. К себе.

Вот бы поглядеть на эту даму? Хотя зачем? Сравнение наверняка будет не в ее пользу. Тогда зачем смотреть? Расстраиваться только.

Котя запихала в рот сосиску и стала энергично жевать, попутно решив, что с этого момента она запрещает себе думать об Игнате Черном.

Но он же предложил ей помощь.

Так и что? Пусть это будет деловым общением, и только.

Как раз на этой здравой мысли ее заставил вздрогнуть стук в дверь. С бьющимся сердцем она открыла и увидела Севу.

– Привет, пигалица, – хмуро сказал он. – Не надумала еще кокошник возвращать?

Котя открыла рот, чтобы ответить…

– А с чего ты взял, что это она украла? – услышала Котя негромкий голос, и сердце сразу громко забилось. Запрыгало прямо.

Вот дура! Как школьница, в самом деле!

– Ты, что ли, Игнат? – удивился Сева и, шагнув, пожал Черному руку. – Не знал, что ты вернулся. Брат говорил, да я запамятовал. Ну как дела?

– Да у меня-то лучше некуда, – ответил Игнат, не выпуская его руки, – а вот у девушки – не очень. Ты зачем у нее паспорт забрал?

– Так ведь она у матери дорогую вещь украла, – ответил Сева и попытался вытащить ладонь.

Та не поддавалась.

– Это кто так решил?

– Да некому больше, Игнат. До того как она появилась, все было тип-топ, а тут… Чужих, кроме нее, у нас не было.

– С чего ты решил, что это чужие?

– А кто же? Мы с матерью сами у себя стащили? Светка перед этим уехала, Ларик твой, понятно, не при делах, Славик мой тоже ничего не знал…

– Насчет Аделаиды Петровны – это понятно, а вот насчет тебя я не уверен.

– Да ты что, Игнат? Зачем мне красть, если кокошник этот – мое наследство!

– Наследство когда еще приплывет, Сева, а денежки тебе, возможно, срочно нужны, – вкрадчиво произнес Игнат и за руку притянул его к себе. – Вот я и думаю: не ты ли кокошник умыкнул и на девчонку свалил? Хотя ежу понятно, что ей про него узнать вообще неоткуда было.

Оказавшись в опасной близости от Игната, Сева заметно струхнул, но сдаваться не собирался:

– Так ведь… ей могла Светка сказать. Может, они так и задумали: одна уедет, а вторая стибрит, значит, и спрячет.

– А Светка от кого узнала?

Сева потупился.

– Да мамаша случайно ляпнула, карга старая.

– Понятно.

Игнат чуть ослабил хватку, но руку не выпустил.

– А могла Аделаида Петровна случайно Славику сказать или еще кому?

– Да кому, Игнат? Она же никуда не ходит. В поликлинике давно не была, в аптеку я хожу. Ларик твой в магазине покупает все, что закажет. Выйдет на лавочке посидеть да пройдется. Всегда одна. А Славику она ни за что не скажет. Меня тоже просила не говорить. Боится, что он пропьет… реликвию-то. Так что нет, на Славика не греши. Не знал он.

Котя взглянула на Игната. Неужели скажет?

– Может, и так, Сева, только паспорт ты девочке все же отдай. Нехорошо это, детей обижать.

Сева покосился на свою ладонь, которая стала уже неметь.

– Так ведь… как же быть-то? Кокошник как вернуть? А, Игнат?

Он посмотрел с такой наивной надеждой, что Коте стало его жалко. Сева кокошник не крал, это ясно. Иначе вел бы себя иначе.