Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты

Как-то морозной зимой, когда после затянувшейся репетиции факультетского КВН он провожал Ольгу к ней домой в Медведково, добраться куда от ВДНХ было не так-то просто и уж тем более не быстро, — она рассказала ему историю пропавшей семейной иконы. Сама по себе история была крайне любопытной и очень заинтересовала Андрея. Но ему не понравилось одно маленькое обстоятельство. Дело в том, что после этого рассказа Ольга призналась ему в том, что обратила на него внимание давно, еще до поездки по «Золотому кольцу». Причем не только, по ее словам, потому, что у него был якобы редкий иконописный лик, чего он никогда не замечал, но и потому, что ее поразила его редко встречающаяся в студенческой среде одержимость.

— Ты даже не догадываешься, что ты вылитый Андрей Рублев из картины Тарковского, — сказала она тогда восторженно. — А это, пойми, как раз именно то, что мне сейчас надо, — добавила Ольга, перестав улыбаться и преодолев некоторую неловкость. — Надеюсь, ты не откажешь мне? Поможешь разобраться во всех тонкостях истории «Спаса Нерукотворного»? Подскажешь, по дружбе, как вести поиск иконы, а может быть, и примешь в нем участие? Ты мальчик умненький, знающий, интеллигентный, глубоко порядочный, и я вижу, как ты ко мне относишься. Да ты от меня просто балдеешь. Так ведь? Не скрою, ты мне тоже сильно нравишься. Но дело есть дело. Дело прежде всего. Торопить события, конечно, не будем. А там поживем — увидим.

Это были совсем не те слова, которых давно ждал от нее Андрей. Он думал совершенно иначе. «Но чем черт не шутит, когда бог спит, — решил он. — В конце концов, это ведь тоже повод быть вместе. Как известно, капля камень точит, — размышлял Андрей. — Действительно, поживем, посмотрим, притремся. Я своего все равно добьюсь. Пусть не сразу. Но женюсь на Ольге — и точка! А от меня не убудет. В конечном итоге, принять участие в поиске ее семейной иконы, причем старинной, которую держал в руках сам Пугачев, очень заманчиво и интересно. Пугает только ее прагматизм. Но это, как говорит моя мать, дело поправимое, возрастное. Все проходит, и это пройдет», — принял он для себя решение.

Вскоре Ольга познакомила его со своей семьей, где он сразу же стал своим. Александр Иванович, как выяснилось, прекрасно знал отца Андрея, что было тоже немаловажно. Оказывается, они воевали в одном партизанском отряде Медведева в лесах Белоруссии.

— Смелый был человек твой отец, сильный, красивый, — рассказывал он ему. — Ты же знаешь, наверное, что он вместе с Кузнецовым участвовал в покушении на того самого гауляйтера Коха. Потом, прекрасно помню, когда они вместе с моим приятелем Феликсом, как только нас в тыл врага забросили из Москвы, взрывным делом под руководством инструкторов в лесу занимались. Несколько эшелонов под откос пустили вместе с другими ребятами. Еще помню, когда с известным поэтом Юрой Левитанским, моим сокурсником, они у местечка Черная Грязь по Ленинградскому направлению, где мы оборону держали вначале, пулеметный расчет составляли. Отец твой в одной из своих картин блестяще отразил весь психологизм тогдашнего момента, когда немцы у самой Москвы уже были. После войны я его следы, к сожалению, совсем потерял. Не знал даже, где он, что с ним. А на ежегодные встречи партизан на стадион «Динамо», откуда мы отправлялись в немецкий тыл, он почему-то не приходил. Теперь в свою книгу воспоминаний о нашей партизанской молодости, которую я назвал так же, как он свою известную картину, словами из стихотворения нашего однополчанина-студента Семена Гудзенко — «Ненависть, спрессованная в тол», все, что от тебя узнал о нем, обязательно вставлю. Надо будет и фотографии картин его «Партизанского цикла» в издательстве заказать. В качестве замечательных иллюстраций для книги. Лучше вряд ли что найдется. Это будет настоящая память о твоем отце, — говорил Ольгин отец Андрею.

Блестящие отношения сложились у Андрея и с Ольгиной матерью. Татьяна Алексеевна частенько с большим вниманием слушала его бесконечные рассказы о художниках, о его учебе, о планах на будущее. При этом непременно подкладывала Андрею в тарелку лучший кусочек своей изумительной сдобы. Дело дошло до того, что в ожидании Андрея она специально для него готовила пышные, сочные, с золотистой корочкой и размером с хорошую ладонь потрясающе вкусные котлеты в сметанном соусе, рецепт которых скорей всего знала только она одна на всем белом свете. Гарниром же к этой вкуснятине всегда шло только что приготовленное ей самой в огромной эмалированной кастрюле вкуснейшее и нежнейшее пюре, которое она мастерски раскладывала по тарелкам, положив сверху еще кусочек сливочного масла. Пальчики оближешь!

Не были безучастны к общению и братья Ольги. Старший, Станислав, учился в аспирантуре и с большим удовольствием всегда участвовал в их беседах. А младший, Геннадий, активно присоединился к ним в поисках иконы, сопровождал Андрея с Ольгой в их бесконечных поездках и походах по московским и подмосковным храмам и монастырям, участвовал в воскресных путешествиях на электричках в соседние области.