Семейная традиция

Нога вдавила в пол педаль газа, сердце бешено застучало. Джеймс до упора вогнал свой член в нежный ротик Рошель и зажал ей голову. Пусть немножко подавится, ничего страшного. Потом его ягодицы вжались в замшевое, цвета красного дерева, сиденье, и он кончил прямо Рошель в глотку. Даже после этого, он не стал отпускать ей голову, слушая, как она хрипло давится его спермой.

Для нее это полезно. Она должна знать, как устроен мир, где мужчины доминируют, а женщины служат мусорными баками для мужских удовольствий.

Наконец, он снова сбросил скорость до семидесяти, и дал Рошель отдышаться.

Рошель хрипела, с подбородка свисала капля спермы. Она открыла, было, рот, чтобы возмутиться, но потом передумала.

- Было... классно, - медленно выдохнул Джеймс.

Продолжая молчать, Рошель вытерла рот. Она сидела рядом с Джеймсом на просторном сиденьи "Линкольна", такая милашка в своих белых кроссовках, белых шортах, и белом топике. Настоящая находка. Нежная и восхитительная, как торт с ванильным кремом. Сладкая, как сахарная пудра. Но...

Взяв ее в это путешествие, он же доказал, что высоко ценит ее, верно?

- Да, да, - выдохнул он. - Однажды ты будешь управлять моим рестораном. Я обещаю...

- Спасибо, - пискнула Рошель.

Иногда ему было очень стыдно за свое жестокое к ней отношение... Иногда. Но на самом деле это же не его вина, - решил он про себя.

А Эштона Морроне.

Стресс снова вернулся. Джеймс сильнее сжал обтянутый кожей руль "Линкольна" и забормотал, - Лучший шеф-повар в городе... Лучший ресторан в городе... Пятизвездочные рецензии в "Гурмане" и "Мишлен Гайд"...

- Перестаньте, - тихо попросила Рошель.

- Многократный победитель премии Джеймса Бёрда!

- Мистер Джеймс, не надо зарабатывать себе язву!

Джеймс сломался, как кусок сухой яичной лапши.

- У меня уже язва из-за этого жирного педика! Я обучался в Париже, черт возьми! В Тривэне! Это толстое дерьмо даже полуфабрикат не сможет разогреть в микроволновке, а я готовлю деликатесы для королей! Почему все отличные отзывы достаются ему? Почему все в городе говорят только о его ресторане? - Джеймс врезал кулаком по центральной консоли "Линкольна", ободрав костяшки и разбив сидиплеер "Накамичи". На его висках пульсировали вены.

- А как же я? - заорал он. - Как же я?

Рошель погладила его по руке, пытаясь утешить.

- Мистер Джеймс, не надо так нервничать. Все знают, что ваш ресторан лучше.

Джеймс свирепо глянул на нее.

- Все? Кто именно? Не "Таймс", не "Пост-Интеллидженсер"! Меня ни разу не упомянули даже в "Бон Аппетит"! Каждый вечер я готовлю на ужин Шведские Торты-Безе и Ямайского Эсколара! Если кто-то приходит ко мне в ресторан и заказывает Кассуле Из Лангуста с Шафрановым Руйе, я готовлю лично! Почему? Потому что я влюблен в искусство приготовления! А этот жирный ублюдок нанимает себе на кухню стряпух с улицы, чтобы сам мог красоваться на своем ГРЕБАНОМ телешоу! И только я одерживаю победу над этим пафосным членососом, как он тут же пытается ее у меня отобрать! Только я умею идеально готовить Зубастого угря! И опять у меня на пути встает Морроне!

- Мистер Джеймс, успокойтесь! - взмолилась Рошель.

- Как я могу успокоится, когда этот... этот... этот хрен моржовый пытается навариться на моем опыте? - Его остекленевшие глаза пылали яростью. Тут он, не задумываясь...

            ШЛЕП!

... врезал наотмашь Рошель по лицу.

- Ой! - девчонка громко взвизгнула, зажав лицо руками.

Джеймс судорожно сглотнул, и какое-то время ехал, молча. Рошель всхлипывала рядом.

- Моя дорогая девочка, - попытался он ее успокоить. - Мне очень жаль. Просто этот Морроне меня так расстроил, что я потерял голову. Он утешающе коснулся ее плеча.

- Пожалуйста, прости меня...

Рошель тихо всхлипывала.

- Похоже, вы сломали мне нос.

- Ну, ну, дай посмотрю. - Джеймс убрал ее руки с ее лица. Он закусил губу, чтобы не рассмеяться. Нос Рошель распух и увеличился в три раза.

- Нормально все, - успокоил он ее. - Мне очень стыдно за то, что я тебя ударил. Мне, правда, очень жаль.

Рошель вытерла слезы, осторожно потрогала пальцем нос.

- Болит! И на ощупь... он стал очень большой.

- Поверь мне, - сказал Джеймс. - С твоим носом все в порядке. Такой же красивый, как всегда. Как и все остальное у тебя. Опять же. Мне очень, очень жаль.

Джеймс продолжил путь, то и дело, поглядывая на Рошель.

- Я был плохим, - сказал он. - И меня нужно наказать. Понимаешь...

Рошель закатила глаза, пробормотав "о, боже" себе под нос. Потом приподняла свою маленькую попку над сиденьем и стянула с себя белые шортики.

- Я был плохим, - повторил Джеймс, - очень плохим. Никогда нельзя обижать Мамочку.

Он свернул к обочине и остановил громоздкий "Линкольн". Сунул руку под сиденье и робко протянул Рошель 16-унцивую мерную кружку "Пайрекс".