Семейная жизнь Федора Шаляпина: Жена великого певца и ее судьба

Правда, начало было неудачным. На ее дебют в Москве в сентябре 1896 года откликнулась только одна газета — «Новости дня». Рецензент С. Н. Кругликов, известный музыкальный критик (пройдет всего два года, и он будет шафером на свадьбе Шаляпина и Иоле, а также поручителем невесты), поместил две заметки не очень доброжелательного характера. Очевидно, талант балерины оставил его равнодушным. Но вспомним, что в это время Иоле потеряла надежду на встречу с Шаляпиным, и ей не то что танцевать — ей не хотелось жить!

Но когда во второй половине сентября в Москву приехал Шаляпин, ситуация изменилась, и уже 29 сентября 1896 года корреспондент газеты «Московские ведомости» в статье, посвященной Русской частной опере Мамонтова, писал: «Нельзя также не обратить внимание на очень хороший балет в этом театре. Прима-балерина г-жа Иоле Торнаги вполне заслуженно пользуется известностью и большим успехом: танцует она с истинным увлечением, причем главное достоинство артистки — изящество танцев — ставит ее в разряд выдающихся артисток в области хореографии».

К хореографическому искусству И. Торнаги с симпатией относился известный музыкальный критик Н. Д. Кашкин. Л. Д. Апраксин, рецензент газеты «Русский листок», еще менее скупился на похвалы: «Главная, то есть прима-балерина г-жа Иоле Торнаги талантлива, грациозна, с прекрасной школой, с движениями плавными и в совершенстве обладает тем неподдельным огнем, который свойственен по преимуществу итальянкам. Г-жа Иоле Торнаги могла бы занять видное место среди первых балерин любой большой европейской балетной труппы».

Почти каждый вечер Иоле выходила на сцену Солодовниковского театра. Она исполняла те же номера, что и на Нижегородской выставке — «Коппелия», «Модели», «Флорентийские цветочницы», балетные дивертисменты. Московская публика тепло принимала ее. Конечно, соглашаясь работать в Мамонтовской опере, Иоле не могла не понимать, что с ее стороны это будет немножко «мезальянс». В Частной опере не было ни полноценной балетной труппы, ни балетмейстера, который бы мог поставить для нее новые спектакли. Но Иоле хотела быть рядом с «любимым Феденькой». Она была готова всем пожертвовать ради него.

И все же ее душа искала интересной работы, новых ролей. 2 октября 1896 года газета «Московский листок» сообщила, что в Частной опере на днях должен увеличиться состав балетной труппы, для чего из Италии выписаны еще несколько артистов. Несомненно, это была инициатива Иоле. «С этими силами можно будет ставить целые комические балеты», — писала газета.

В октябре итальянские артисты прибыли в Москву, и работа над постановкой нового комического балета «Синдик из Перпиньяна» началась. Впрочем, новым этот балет был только для московской публики. Иоле танцевала его еще в Милане, начиная свою артистическую карьеру.

1 ноября после оперы Дж. Верди «Риголетто» состоялась премьера балета. Газета «Московские ведомости» писала: «„Синдик из Перпиньяна“ очень забавен и нашел прекрасных исполнителей в лице г-жи Торнаги, гг. Бордонетти, Веретти и Куки. Публика все время неудержимо смеялась. Балет очень интересен и посмотреть его стоит. Кордебалет значительно пополнел, что усиливает впечатление».

Балет «Синдик из Перпиньяна» получил хорошую оценку в прессе. Весь сезон он пользовался большим успехом у москвичей. И хотя спектакли из-за чрезмерно затягивавшихся антрактов часто заканчивались далеко за полночь, балетные номера Иоле, шедшие в самом конце, никогда не проходили при пустом зале.

«Главной балериной остается изящная г-жа Торнаги», — сообщала газета «Русское слово».

…Но и этот сезон закончился. Шесть месяцев с любимым Феденькой проскочили для Иоле почти незаметно.

Сообщая о закрытии зимнего сезона, газета «Новости дня» писала 24 февраля 1897 года: «Театр Солодовникова закончил свою деятельность при огромных сборах и утром, и вечером. Утром на „Псковитянке“ была сделана грандиозная овация любимцу оперной труппы Ф. И. Шаляпину. После второго акта оркестр встретил его тушем, хор и артисты вышли на сцену и присоединились к аплодисментам публики, причем талантливому артисту поднесли золотой портсигар с сапфиром. В балетном дивертисменте была поднесена корзина г-же Торнаги…»

Контракт Иоле в Частной опере Мамонтова был окончен. Она могла возвратиться домой. Было решено, что при первой возможности Шаляпин приедет к ней в Милан. И хотя расставались они ненадолго — по крайней мере в это очень хотелось верить! — Иоле много плакала перед отъездом.

По приезде домой родные устроили ей праздничную встречу. «Я уже много говорила о тебе с мамой и братом, показала им твои фотографии, которые маме очень понравились, а мой брат просто влюбился в тебя, хотя он ни разу тебя не видел. Не знаю почему, но эти двое очень сильно любят тебя», — сообщала она Шаляпину, который вместе с артистами Частной оперы В. Эберле и А. Секар-Рожанским в марте отправился в гастрольную поездку по русским городам.