Семейное дело

В просторном помещении на первом этаже, куда мы проследовали, ярко горели все лампы. Натаниэль Паркер сидел на деревянном стуле возле большого письменного стола, за которым расположился чиновник в форме; другой чиновник в такой же форме стоял рядом. Когда я приблизился, Паркер встал, и мы обменялись рукопожатиями. Чиновник, который стоял, протянул мне карточку размером пять на восемь дюймов и, указывая на кучку предметов на столе, сказал:

— Если все в наличии, распишитесь в строке, отмеченной пунктиром. Ваше пальто там на стуле.

Все было в целости и сохранности — перочинный нож, набор ключей, пустой бумажник — деньги я заранее переложил в карман. Поскольку я продолжал хранить полное молчание, то, прежде чем подписывать, я убедился, что карточка не содержит ничего несовместимого с занятой мной позицией. Мое пальто пахло чем-то отвратительным, а от меня исходил еще более скверный запах, но поднимать из-за этого бучу не стоило. Затем я и Паркер покинули помещение. Чиновник за письменным столом в течение всей процедуры не вымолвил ни слова; Паркер, впрочем, тоже все время хранил молчание. Лишь когда мы вышли на улицу, он заметил:

— Сейчас поймать такси невозможно. Я приехал на своей машине, она за углом.

— За углом есть также и бар, — заявил я. Мой голос звучал несколько странно, будто заржавел и нуждался в смазке. — Мне бы хотелось немного поговорить с вами, но не тогда, когда вы за рулем.

Бар был полон, но при нашем появлении какая-то парочка освободила отдельную кабину у стены, и мы поспешили воспользоваться подвернувшейся благоприятной возможностью. Паркер заказал себе водку со льдом, а когда я попросил принести мне двойной виски и большой стакан молока, он удивленно поднял брови.

— Молоко для желудка, а виски для нервов, — объяснил я. — Сколько на этот раз?

— Тридцать тысяч за Вулфа и столько же за вас. Коггин очень настаивал на пятидесяти тысячах; по его словам, вы замешаны в убийстве и отказываетесь отвечать на вопросы. Уверял, что против вас будет выдвинуто новое обвинение: сговор с целью помешать правосудию. То была ошибка с его стороны, и судья Карп напомнил ему о недопустимости выступать в суде с угрозами.

— А где Вулф?

— Дома. Отвез его час назад. Мне нужно в точности знать ситуацию.

— Она простая. Совершено три убийства, и мы отказываемся отвечать на любые вопросы.

— Черт возьми, это мне известно. Но не больше. Никогда прежде не видел Вулфа таким не похожим на себя. Он фактически отказывается отвечать даже на мои вопросы. Надеюсь, что вы расскажете мне, в чем дело. Само собой, конфиденциально. Ведь я ваш адвокат.

Официант принес наши напитки. Отхлебнув молока, я затем перешел на виски и сделал подряд три больших глотка.

— Готов сообщить вам все, известное мне, — заявил я. — На это потребуется полтора часа. Но я не в состоянии объяснить вам, почему мы забились в нору… Сам не ведаю. Вулф отказывается отвечать и на мои вопросы. Мы можем передать полиции и окружному прокурору практически все, чем располагаем; и все-таки продолжать наше расследование. Как вам известно, этот фокус мы проделывали уже тысячи раз. Но он уперся; Он как-то сказал Роуману Вилару… Между прочим, вы знаете, кто он?

— Да. Вулф посвятил меня хоть в это.

— Так вот, Вулф сказал ему, что ищет удовлетворения своему самолюбию. Подумать только! Ему придется заплатить за удовольствие нашими лицензиями. Конечно…

— Действие ваших лицензий временно приостановлено.

— Если мы окажемся за решеткой, они нам не понадобятся. Где Сол, Фред и Орри?

— В данный момент они в тюрьме. Вызволю их под залог завтра. Судья Карп обещал провести заседание и решить этот вопрос. Вы в самом деле не знаете, почему Вулф забаррикадировался?

— Нет, не знаю. Вы мой адвокат?

— Да, конечно.

— Тогда я могу сообщить вам некоторые факты в конфиденциальном порядке. У вас есть час времени?

— Нет, но тем не менее давайте выкладывайте. Я снова отхлебнул молока, потом виски.

— Сперва, однако, один вопрос. Рассказывая вам все начистоту, я невольно буду говорить вам также о вещах, о которых ваш другой клиент предпочитает умалчивать. Не возникает ли здесь конфликт интересов? Быть может, мне следует взять другого адвоката?

— Нет нужды, если, конечно, вы не хотите найти более компетентного правоведа. Вулфу известно, что я представляю и ваши интересы. Вы можете сообщить мне все, что пожелаете. Раз он не возражает против возможного конфликта интересов, то дело за вами. Разумеется, если вы настаиваете на другом адвокате…

— Отнюдь. Спасибо. Вы для меня самый лучший защитник. Подумать только, какое совпадение! Вулфу оно придется по вкусу. В Вашингтоне судят пять человек — Халдемана, Эрлихмана, Митчелла, Мардиана и Паркинсона, — обвиняемых в сговоре с целью помешать правосудию. И здесь у нас пятерым — Вулфу, Гудвину, Пензеру, Даркину и Кэтеру — предъявлено аналогичное обвинение. Быть может, именно к этому стремился Вулф. И я чрезвычайно рад, что являюсь одним из участников спектакля. Ну, а теперь мои конфиденциальные сведения.