Семейное дело

Он и верил, и не верил дяде. С одной стороны, родственники твёрдо считали Раджита «двинутым», положившим жизнь на ерунду. С другой – если оставить за скобками одержимость тайником фаты Юлии, все остальные действия старика поражали продуманностью и истинно шасским прагматизмом. Он не был сумасшедшим, он просто увлёкся.

«Тайник есть, и в нём лежат рабочие дневники фаты Юлии – необычайно полное и подробное исследование метаморфов. За эти тетрадки, в которых прячутся результаты многолетних исследований, любой Великий Дом заплатит столько золота, сколько весит вся твоя семья…»

«Включая двоюродных дедушек?» – пошутил архитектор.

«Их тоже, – Раджит не принял шутку. – Тёмный Двор торговаться точно не станет. Юля была гением и грезила искусственным выведением метаморфов».

«Но ведь это…»

«Власть, Сулир, огромная власть. Возможность искусственного выведения метаморфов способна изменить ход истории».

«Но разве их можно вывести?»

«Юлия считала, что шансы есть, а Юлию считали гением».

«Почему же навы не исследовали усадьбу?»

«Они исследовали, – пожал плечами старик. – Приехали сразу после гибели фаты, но ничего не нашли. И решили, что моя история – выдумка».

«А на самом деле?»

«Я много говорил с Юлией, – усмехнулся Раджит, откидываясь на подушки. – Я не мог понять, почему молодая фата отвергла блестящие перспективы в Зелёном Доме и уехала в озёрскую глушь… Она действительно любила мужа, этого чела… Но кроме того она надеялась совершить историческое открытие. И это ей почти удалось».

«Почти?»

«Фата стояла на пороге. И тот, кто заполучит её записи, – откроет дверь в будущее».

«Вы верите…»

«В любом случае, сынок, в тайнике Юлии хранятся все сокровища графского рода, – продолжил старик. – Золото, серебро, камни и украшения… Перед революцией фата продала земли, сняла со счетов деньги и обратила бумагу в настоящие ценности. Так что куш хорош и без тетрадок… – Раджит закашлялся. – Я просто хочу, чтобы кто-то продолжил… – Сулир подал старику воды. – Спасибо. – Глоток. – Я обнюхал всё поместье и могу с уверенностью сказать, что если тайник есть, то обнаружить его можно, лишь перекопав территорию вдоль и поперёк…»

Старый Раджит умер через два дня после того разговора. Умер, оставив Сулиру более чем приличное состояние и толстую папку с доскональным отчётом по всем исследованиям усадьбы. Состояние архитектор охотно принял, а вот в историю клада и бесценных тетрадок и верил, и не верил. Навёл справки: действительно, была такая фата Юлия. В самом деле исследовала метаморфов. Да, за её дневники положена награда. Да, их не нашли. Но и не искали особо…

В общем, Сулир о данном дядюшке слове помнил, однако исполнять его не спешил. Делами озёрскими интересовался, но с ленцой, по обязанности, и лишь информация о том, что семейство Чикильдеевых собирается устроить в усадьбе крупный курорт, заставила архитектора действовать.

Он помнил твёрдую убеждённость Раджита: «…обнаружить его можно, лишь перекопав территорию вдоль и поперёк…» И раз уж выпала такая удача, решил воспользоваться моментом.

Выиграть конкурс для Сулира не составило никакого труда – его мастерская была самой титулованной из тех, что подали заявку. Гонорар архитектор указал меньше обыкновенного и вскоре уже пожимал руки Андрею и Анисиму, обещая сделать «настоящую жемчужину». Слово сдержал – проект был выполнен на высочайшем уровне, – и теперь он лично контролировал земляные работы на территории – самые для него интересные.

– Та-ак… Северный сектор можно исключить… – пробормотал Сулир, разглядывая обновлённую схему строительной площадки. – Если тайник остался здесь, то я съем свой бумажник… – И тут же поправился: – Пустой, разумеется, пустой…

Потому что ни один здравомыслящий шас не станет есть деньги.

Земляные работы в Северном секторе были в разгаре, сегодня экскаваторы раскопали последние траншеи, и не осталось ни одной площадки, на которой мог бы уместиться схрон. Примерно пятую часть территории можно считать исследованной.

«Прораб обещал управиться до ноября. – Сулир улыбнулся. – Что ж, осталось недолго. А после поручу «авторский надзор» третьему помощнику пятого чертёжника и займусь настоящим делом…»

Данное дяде слово будет исполнено, и даже Спящий – если когда-нибудь проснётся, разумеется, – не сможет придраться к архитектору.

А несколько месяцев в провинции скоро забудутся, как страшный сон…

Довольный Сулир набрал на гостиничном телефоне номер круглосуточного обслуживания, заказал лёгкий ужин – он давно, ещё в нищей юности, привык есть по ночам, сидя над проектами, – и широко улыбнулся знакомой уже официантке:

– Как ваше колено, Зинаида Аркадьевна?

– Ещё побаливает, – вздохнула женщина. – Но ваша мазь – чудо.

– Не моя, а моей бабушки, – поднял указательный палец шас.

– Дай Бог ей здоровья.

Бабушка Сулира, разумеется, давным-давно упокоилась, а мучившейся с суставом женщине архитектор подбросил продукцию эрлийцев – лучших на Земле врачей, – мелкое нарушение режима секретности Кодексом не осуждалось, зато помогало наладить отношения с кем угодно.

– Слышали сирены под окнами, Сулейман Израилович?