Семейное дело

— Правда, прелесть? — воскликнула Бриллиана, проскальзывая в полуоткрытую дверь, которую придержала для нее Мириам, двинувшаяся следом. — Говорят, эти фрески нарисовал сам Ай.

Мириам прищурилась, глядя на лежащие в пыли величие и славу, на красный шерстяной ковер, на стены с изображениями, тревожно напоминавшими — и все-таки не похожими на традиционные религиозные сюжеты полотен в величайших домах Европы (здесь свисал с дерева одноглазый бог, простирая руки, чтобы благословить собственной мудростью коленопреклоненных несовершеннолетних римских монархов, там перед входом в пещеру расположился пророк, внутри пещеры скрывалось нечто неописуемое).

— Клан владеет этим дворцом на правах доверительной собственности. Его используют те члены семьи, у кого нет домов в столице. Каждая семья владеет пятой его частью — если попроще, одной из башен, — а барон Оливер Хъёрт занимает Большую Башню, осуществляет общее управление и отвечает за поддержание порядка. Думаю, он не очень-то доволен, поскольку лет восемь назад Большая Башня выгорела буквально до стен, а ее восстановление оказалось весьма разорительным, — задумчиво добавила Бриллиана.

— Очень интересно, — пробормотала Мириам, думая: «Да, протяженность здесь около пятидесяти футов». Эта часть дворца, совершенно очевидно, была реконструирована, чтобы превратиться в надежную защиту «двойника», если стена, которую она видела в помещении склада, была там, где, по ее, Мириам, мнению, и должна быть. А значит, ее собственное убежище в этом дворце куда менее безопасно, чем полагал Энгбард. — Почему же меня разместили именно здесь?

— М-м… барон Оливер отказался принять тебя как гостью! — вымолвила Бриллиана со слабой напряженной улыбкой. На минуту Мириам растерялась, затем осознала, что это для девушки было ближе всего к гневу, проявления которого Мириам могла бы от нее ожидать. — Но это так несправедливо с его стороны… чистая зловредность!

— Я уже привыкла, — сухо заметила Мириам. Она оглядела огромную пыльную залу для приемов и даже вздрогнула от холода, сочившегося сквозь камни стен. Ставни закрыты, тускло светят масляные лампы в огромной люстре, но, несмотря на это, температура как в холодильнике. — А кстати, что он имеет против меня?

— Все дело в происхождении. Твоя мать была замужем за его старшим братом. Таким образом, ты должна наследовать акции Торолд-Хъёртов. То есть наследовать башню, на бесконечную реставрацию которой он потратил столько средств. Герцог Энгбард преследует личные цели — поставить Оливера на колени и удерживать так много лет, а возможно, подумывает и о том, как с твоей помощью спровоцировать барона на непростительное вероломство.

— Вот дерь… — Мириам повернулась лицом к молодой спутнице. — А ты? — требовательно спросила она.

— Я? — Бриллиана подняла тонкую руку, прикрывая рот, словно пыталась скрыть смех. — Я в немилости, особенно с недавних пор, из-за того, что назвала Падрига, молодого барона Оливера, прыщавой жабой! — Она неловко пожала плечами. — Матушка услала меня подальше от дома, сначала к герцогу, а затем в окружение барона в расчете на то, что там будет подходящее общество, в котором вполне могла бы подрастать молодая девица. — На минуту вспышка почти готовой вырваться наружу ярости, словно молния, осветила ее лицо. — Вероятнее всего, рассчитывая на то, что он будет воспитывать меня хлыстом.

— Ага. — Мириам кивнула. — И, выходит, когда появилась я…

— Ты графиня! — настаивала Бриллиана. — Путешествующая без компаньонов! Это же смешно, это нарушение всех правил! Сэр Хъёрт приказал мне поселиться вместе с тобой в этой продуваемой ветром прогнившей «дыре» с протекающей крышей… желая наказать меня и оскорбить тебя. Он считает себя исключительным остряком, поэтому никого не пожалеет ради острого словца, сам не зная, зачем.

— Давай продолжим. — Мириам сама себе удивилась, когда подалась вперед и взяла Бриллиану за руку, но молодая женщина только улыбнулась и пошла рядом с ней, направляясь к небольшой, без всяких украшений боковой двери. — Чем ты так досадила барону?

— Хотела отправиться на другую сторону, — очень прозаично сказала Бриллиана. — Я увидела там и культуру, и изысканность манер, и источник всего самого светлого в мире. Понимаю, у меня нет нужного дара, но наверняка кто-нибудь мог бы забрать меня туда? Разве это такая уж неслыханная просьба? Моя мать в молодости видела самые настоящие чудеса: пассажирские экипажи, которые могут летать, корабли, плывущие против ветра, дороги шириной с Королевскую милю и длиной в целую страну и шкатулки, которые показывают события, происходящие далеко-далеко. Почему, спрашивается мне закрыт доступ ко всему этому лишь из-за злосчастного рождения? — Ярость уже кипела где-то у самой поверхности, и Мириам чувствовала это через руку девушки.

Она задержалась рядом с небольшой дверью и заглянула Бриллиане в глаза.

— Поверь, если б я могла подарить тебе свой «талант», то подарила бы и была бы только благодарна, если бы ты забрала его у меня, — сказала она.