Семейное проклятие

— Он очень приятный, обаятельный. Совсем не похож на юриста, застегнутого на все пуговицы. Представь себе его галстук — с персонажами из мультфильмов. Но все-таки он юрист, и мне очень трудно поверить, что юрист может зарезать человека в номере мотеля.

— Ладно. А как с Дэниелом?

Первым желанием Лауры было возразить: нет, это не Дэниел! Он не мог убить Питера. Это просто невозможно. Он не способен на подобную вспышку ненависти. Стоять над телом брата в обшарпанной комнате мотеля и снова и снова вонзать нож в тело, забрызгивая все кровью… Нет, Лауре даже стало плохо.

— Лаура? Очнись! Что с тобой?

— Здесь холодновато, — пробормотала она: — Только и всего.

— Нет, не все. Ты побледнела. Что случилось?

Помолчав, Лаура призналась:

— Я совсем забыла, как это произошло. Что человека убили жестоко. И вдруг я все это ясно увидела.

Кэссиди понимающе кивнула, но все-таки спросила:

— А что сделало это убийство таким реальным? То, что я спросила о Дэниеле?

— Нет, наверное. Просто эта картина возникла у меня перед глазами. Я уже говорила тебе, что мое воображение может быть моим проклятьем.

— Наверное, ты права. — Кэссиди задумчиво рассматривала побледневшее лицо подруги. — Я не люблю повторять вопросы, но…

— Дэниел?..

Лаура хотела быть объективной и начала рассуждать вслух.

— Не знаю, Кэсс. Но он всегда кажется предельно спокойным. Дэниел, безусловно, производит впечатление человека, который способен контролировать себя в любых обстоятельствах. И слишком умен, чтобы действовать неосторожно. Не говоря уже о законе и морали. Я просто не могу поверить, что он пошел в этот второразрядный мотель и зарезал там брата.

— Но ведь у него могла быть серьезная причина?

Лаура развела руками.

— Но я не знаю другой причины, кроме обычного соперничества. Питер не занимался делами семьи и не мог участвовать в борьбе за власть, которую ведут Эмили и Дэниел. И никто не сказал мне ни слова о разногласиях между Питером и Дэниелом.

Кэссиди кивнула. Похоже, слова Лауры ее не убедили, но она решила на этом остановиться.

— Ну ладно. А что скажешь о вдове Килбурн? Ты ведь видела ее?

Неожиданная мысль пришла в голову Лауре.

— Ты знаешь, а ведь все женщины этого дома, которые носят фамилию Килбурн, — вдовы. Эмили, Джози, Мэдлин, а теперь — Кэрри. Все они вдовы.

— Видимо, мужчины в этом роду недолговечны?

Лаура вспомнила рассказ Джози о серии несчастных случаев в семье, но решила не говорить об этом.

— Но ты спросила, кажется, о Кэрри? О вдове Питера?

— Именно так.

— Ты ведь знаешь, что она находилась в Калифорнии. По крайней мере, я не слышала ничего, что бы это опровергало. Джози сказала, что вообще Кэрри выходит из дома, только закутавшись в шарф и сделав специальный макияж.

— Подожди. Шарф? Специальный макияж?

— Я думала, что ты знаешь об этом из своих обширных источников, — сухо заметила Лаура. — Кэрри изуродована ужасным шрамом, Кэсс. Почти половина лица. Это выглядит как ожог или вроде того.

Кэссиди казалась шокированной.

— Шрам? У жены Питера? Но откуда?

— Этого я не знаю. И, честно говоря, мне даже не пришло в голову задать подобный вопрос Джози. А Эмили не тот человек, к которому мне хотелось бы обратиться с этим. Но шрам выглядит старым, и Кэрри ведет себя так, словно все это случилось очень давно. Кэссиди пожала плечами.

— Думаешь, это может иметь какое-то отношение к смерти Питера?

— Кто знает. — Лаура неожиданно почувствовала себя усталой. — Я провела в доме целый день и теперь сбита с толку еще больше. Никто не горюет о Питере, кроме его матери, естественно, но и не обнаруживает ненависти к нему. Мне неудобно спрашивать их, где они находились, когда был убит Питер, но ведь в полиции их должны были допросить. Так что мне остается одно — рисовать Эмили, смотреть и слушать.

— А что насчет зеркала? Удалось что-нибудь выяснить?

— Больше вопросов, чем ответов. Джози сказала, что не понимает, какую ценность оно представляет для семьи. Будь это так, она бы знала. И, по-моему, она совершенно права. Кроме того, отбором вещей для распродажи руководил Питер, а Дэниел даже не видел общего списка до конца аукциона. А затем Питер приехал ко мне.

— Значит, теперь ты считаешь, будто именно Дэниел хотел вернуть зеркало? Но, кажется, он сказал, что ничего не знает о нем?

— Он так сказал. Но я думаю — я просто уверена, — что он солгал мне. Он что-то знает о зеркале. Хотя не понимаю, зачем он солгал. Но факт остается фактом: мне не удалось выяснить, почему Питер пытался выкупить это зеркало. И была ли это его идея или же кого-то другого.

Кэссиди задумалась.

— Знаешь, все меньше похоже, что зеркало имеет какое-то отношение к убийству.

— Я тоже это вижу.

— Но ты продолжаешь считать, что существует какая-то связь?

— Я просто хочу найти эту связь. Если только, конечно, она есть.

— Ясно. Значит, ты все-таки собираешься вернуться в этот мрачный дом?

Лаура кивнула.

— Завтра в девять утра.

Кэссиди сказала с необычной для нее серьезностью:

— Будь осторожна, хорошо? Я не знаю, может быть, никто из них и не убивал Питера, но, похоже, у них у всех есть что скрывать. А люди готовы защищать свои тайны.