Семейные драмы российских монархов

Арестован был в первую же ночь после провала мятежа и с самого начала стал давать чистосердечные показания. По свидетельству многих, искреннее чувство христианского раскаяния в содеянном, охватившее Рылеева после ареста, тронуло самого государя, и он обращался с ним милостиво.

И вдруг — «поставлен вне всяких разрядов» и приговорён к смертной казни через четвертование.

Странно. Вот сопредседатель Рылеева по Северному обществу А.А. Бестужев, штабс-капитан Лейб-гвардии Драгунского полка, активно участвовал в бунте, неотлучно был на Сенатской площади, пытался возглавить контратаку мятежников на правительственную артиллерию. Приговорён по первому разряду, императором казнь заменена каторгой, потом высылкой рядовым на Кавказ, участвуя во многих стычках и боях с горцами, заслужил Георгиевский крест, чин унтер-офицера, а потом и прапорщика, то есть вернул себе дворянство. Его повести под псевдонимом Марлинский снова стали появляться в печати. В 1839 году погиб в бою на мысе Адлер.

Может быть, дело в личности Рылеева? Может быть, он был прирождённым вождём-революционером, русским Дантоном, а то и Робеспьером? В мемуарах декабристов о его личности написано весьма немного (что неудивительно, учитывая его позднее вступление в организацию). С их страниц встаёт образ увлечённого, но добросердечного и мягкого человека, для которого семейное счастье важнее любых потрясений. Об этом же говорят и его показания на допросах. Полное раскаяние читается и в последнем письме несостоявшегося диктатора супруге:

«Бог и Государь решили участь мою: я должен умереть, и умереть смертию позорною. Да будет Его святая воля! Мой милый друг, предайся и ты воле Всемогущего, и Он утешит тебя. За душу мою молись Богу. Он услышит твои молитвы. Не ропщи ни на него, ни на Государя: это будет и безрассудно и грешно. Нам ли постигнуть неисповедимые суды Непостижимого? Я ни разу не взроптал во всё время моего заключения, и за то Дух Святый дивно утешал меня.

Подивись, мой друг, и в сию самую минуту, когда я занят только тобою и нашею малюткою, я нахожусь в таком утешительном спокойствии, что не могу выразить тебе. О, милый друг, как спасительно быть христианином. Благодарю моего Создателя, что Он меня просветил и что я умираю во Христе. Ето дивное спокойствие порукою, что Творец не оставит ни тебя, ни нашей малютки».

Поэт не ошибся относительно будущего семьи: государь проявил к ней самое живое участие — вдове выдал 2000 рублей (императрица от себя добавила 1000) и назначил пенсию, которую вдова получала до второго замужества, а дочь до совершеннолетия.

И всё-таки царь утвердил смертный приговор. Почему? Возможно, что здесь сыграло свою роль то же обстоятельство, что обеспечило в своё время Рылееву столь быстрое возвышение в стане заговорщиков. Какое? Рискнём предположить, что служащий Российско-американской компании Кондратий Рылеев и был тем связующим звеном между дворцовыми кругами и заговорщиками. Он слишком много знал, что и послужило причиной его гибели. Государь не хотел казнить поэта, но и оставить его в живых было нельзя. Впоследствии Николай Павлович уничтожит многие бумаги из личного архива своей матери и старших братьев, навсегда похоронив возможность установить, кто же из членов императорского семейства был связан с неудавшимися мятежниками.

Почему государь не стал раскрывать эту связь? Потому что она не сыграла никакой роли в восстании. Заговор, замышлявшийся как дворцовый переворот, очень быстро приобрёл черты революционного и внушил страх своим создателям. Они отказались от него, но было поздно — 100 прапорщиков попытались изменить государственный строй империи. Личное мужество Николая Павловича и верность присяге большинства гвардейцев спасли Россию от катастрофы.

После смерти супруги императора Александра царицы Елизаветы Алексеевны её бумаги разбирала императрица мать Мария Фёдоровна. И многое сожгла. После смерти самой Марии Фёдоровны император Николай и его брат Михаил по её просьбе сожгли её дневники и бумаги. Та же участь постигла заметную часть личного архива Константина Павловича и даже императора Александра I.

Это в таинственных романах, уничтожая подлинные документы, властители оставляют в тайном хранилище книгу в толстом кожаном переплёте с медными застёжками, где записана вся «истинная правда». В жизни всё гораздо проще, никаких следов несостоявшейся семейной драмы не осталось…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

События XVIII века научили русских государей ценить семейную жизнь. Чтобы русский царь, «защитник православной веры», уверовал в Бога, потребовалось вторжение в наше Отечество бонапартова воинства двунадесяти языков. Чтобы русские цари поняли, что семейная жизнь государя не только его личное дело или долг перед династией, но важнейший фактор устойчивости всей конструкции монархической государственности, живой пример для подданных, потребовалось целое столетие дворцовых переворотов и смут.