Семейные драмы российских монархов

Хотя в манифесте говорится о «добровольном и своеручном» написании императором этого отречения, подлинник этого важнейшего для Екатерины документа не сохранился. Проведённое А.С. Мыльниковым сопоставление текста отречения с действительно «своеручно» написанными Петром Фёдоровичем письмами показало, что он не мог быть автором текста, а самое большее мог лишь подписать оный. Но подписал ли? И куда исчез подписанный подлинник?

Для ответа на этот вопрос необходимо вспомнить ещё одно важное обстоятельство: переворот 28 июня 1762 года был двойным — Екатерина устранила от власти не только императора, но и законного наследника — цесаревича Павла Петровича. Ведь по законам Российской империи именно к нему должна была перейти власть после смерти или отречения законного императора.

Некоторые из историков предполагают, что первоначально план заговора предусматривал переворот в пользу Павла, а Екатерине отводилась лишь роль регента при малолетнем сыне. К.А. Писаренко, к примеру, описывает соперничество между Екатериной и графом Паниным, который стремился использовать предполагаемое регентство императрицы, чтобы осуществить свою мечту об ограничении самодержавной власти. Этот сюжет ещё раз подчёркивает политическое мастерство Екатерины, сумевшей не только свергнуть с престола своего незадачливого мужа, но и обыграть такого опытного политика, как Никита Иванович. Это противостояние прекрасно вписывается в официальную версию мятежа, начавшегося случайно, до даты, назначенной заговорщиками.

Однако сторонники версии о возможном регентстве Екатерины упускают из виду важное обстоятельство, которое не могли не учитывать заговорщики. Дело в том, что регентство тем и отличается от самодержавного управления, что ограничено временными рамками. Через 8 лет юный цесаревич становился совершеннолетним и юридические основания для регентства исчезали. А как новый царь поступил бы с теми, кто лишил престола его отца?

И Екатерина, и граф Панин хорошо знали не столь уж давнюю историю, произошедшую при французском дворе. 14 мая 1610 года был убит французский король Генрих IV. Регентом при его сыне юном короле Людовике XIII стала королева Мария Медичи. Через 7 лет подросший Людовик приказал убить её фаворита Кончино Кончини, а в 1630 году выслал из страны и собственную мать из-за её интриг и попыток вмешательства в политику.

Вне всякого сомнения, участники заговора помнили о судьбе царевны Софьи и князя Меншикова. Гарантировать безопасность заговорщиков на предельно возможный срок могло только провозглашение Екатерины самодержавной государыней, что и было исполнено.

Но если Пётр Фёдорович не подписывал отречения, то это не значит, что с ним и вовсе не было заключено никаких соглашений. Скорее всего, договорённость заключалась в следующем — император не предпринимает никаких шагов к удержанию престола, а заговорщики отправляют его на родину, в Киль, где он снова становится простым северогерманским герцогом. Именно об этом, как о достигнутой договорённости, пишет свергнутый император супруге в письмах от 29 и 30 июня 1762 года. Скорее всего, он капитулировал под честное слово Екатерины — рыцарственному государю этого было достаточно.

Но императрица и её сторонники не собирались выполнять данное обещание. Ведь, оказавшись в родной Голштинии, в безопасности от заговорщиков, Пётр смог бы возобновить борьбу за российский престол. А ведь на его стороне была русская армия Петра Румянцева, к которой могли присоединиться союзные прусские полки. Кто бы воевал с ними? Изнеженная гвардия?

О.А. Иванов, К.А. Писаренко и О.И. Елисеева последовательно отстаивают версию невиновности Екатерины в убийстве собственного мужа. По их мнению, это злодеяние было организовано графом Паниным, причём с целью ослабить политические позиции Екатерины. Историки по крупицам собрали информацию о том, что произошло в Ропшинском дворце в роковой день 3 июля 1762 года{23}. Удалось установить не только способ убийства государя, но и конкретного исполнителя злодеяния — бывшего лейб-кампанца, капитана Швановича, из крещёных шведов.

Единственным сомнительным моментом остаётся оценка роли, которую сыграли Екатерина и Панин в этой истории. Здесь у историков нет иных аргументов, кроме логических{24}. А вот с этими аргументами мы можем и поспорить. Дело в том, что убийство Петра III не ослабляло, а усиливало позиции Екатерины. Пока император был жив, существовала вероятность его освобождения и возвращения к власти. В отличие от злосчастного Иоанна Антоновича, у Петра Фёдоровича были искренние и преданные сторонники и в России, и за её рубежами. Как бы поступил командующий армией в Германии граф Пётр Александрович Румянцев, знай он о том, что законный император жив? Ведь даже после смерти одного слуха о «чудом спасшемся» государе хватило для вспышки гражданской войны, а если бы он был жив на самом деле?