Семейные хроники Лесного царя (СИ)

Она хотела задуть свечу, но из-за волнения не справилась с собой — вместо легкого дуновения с ладони сорвался вихрь воздушных чар и опрокинул подсвечник. Огонь мгновенно накинулся на забытое полотенце, салфетку, скатерть. В один миг стол запылал. Милка досадливо цокнула языком: пришлось слезть с кровати, одернуть ночнушку, пойти взять у умывальника кувшин с водой — и залить пожарчик. Языки пламени нехотя съежились, красные искры на прожженных до дыр тканях почернели, в комнате стемнело, клубы дыма с шипением расползлись к потолку… Глаза Милены быстро привыкли к темноте, в приоткрытую ставню проливалось достаточно лунного света, чтобы дочь лесного владыки чувствовала себя уверенно, как днем.

Она обернулась к кровати… И растерялась.

— Ванечка? Что с тобой? — негромко позвала она.

Черный клубок, сжавшийся и мелко дрожащий в самом темном, самом дальнем уголке постели за занавесью балдахина, мало напоминал человека. Только волосы, выбившиеся из-под капюшона, змеистыми штрихами разбавляли этот комок черноты.

— Па-а-апка-а! — закричала Милена в панике.

Однако тот не дожидался ее зова. Еще несколько минут назад, почуяв вспыхнувший огонь, Лес затрубил тревогу. Яр сразу подхватился с постели, как был в льняных подштанниках, лишь успел накинуть халат на плечи, даже обуться не подумал. Спустя мгновение вдобавок к своей обычной боязни огня Лес ощутил беззвучный крик отчаяния такой силы, что вся Дубрава всколыхнулась в ужасе. Лес и Сильван ненавидели огонь как ничто на свете. И вот теперь их страхи слились воедино, питая и умножая друг друга.

Яр стремительно вбежал в комнату, Милка и охнуть не успела. Лесной владыка огляделся, мысленно послал сердитый приказ Лесу немедленно успокоиться и не будоражить всю округу из-за прожженной скатерти. Лес тревожно заупрямился, возразил было, что не он один перепугался, в подобный ужас не впадают из-за упавшей свечи. И затих, чутко прислушиваясь, жадно ловя отголоски памяти о давно прошедших событиях.

— Силь? — забрался на кровать Яр, осторожно на коленях подобрался к дрожащему некроманту. — Сильван, милый, всё в порядке. Посмотри сам — никакого огня!

Капюшон помотался, маг не желал поднимать головы, так и сидел, обняв колени и уткнувшись лбом в сцепленные руки.

«Пожар! Огонь! — озабоченно шептал Лес Яру. — Он видит огонь, а ты не видишь! Ищи лучше, потуши скорее!»

— Папка! Пап, я не виновата, я случайно свечку уронила! — бормотала Милена, переминаясь с ноги на ногу, ведь на половиках стоять босыми ногами всё равно холодно. — Он не пострадал нисколько, я сразу залила водой. Он толком и разглядеть ничего не успел, наверное, он ведь на меня смотрел, а не в ту сторону…

Яр мысленно отмахнулся от обоих, и от дочери, и от Леса. Склонился над беспомощным некромантом, ослепленным собственным прошлым:

— Сильван, послушай меня! Ты сейчас у меня во дворце, в Дубраве. За много миль отсюда нет ни одного человека! Тебе некого бояться. Никто тебя не тронет. Огонь вспыхнул и погас. Огонь легко залить водой. Ты под моей защитой, Сильван. Я позабочусь о тебе. Ты мне веришь?

Говоря это со всей возможной уверенностью в голосе, Яр встал перед ним на колени и осторожно скользнул руками под капюшон, погладил щеки с дорожками слез, положил ладони на виски, стал по капле вливать успокаивающие чары, которые помогут очнуться от страшных видений.

— Ксавьер?.. — прошептал Сильван. Приподняв голову, сверкнул из-под капюшона мокрыми глазами, полными невыразимой надежды.

— Полегчало? — шутливо спросил Яр.

— Угу, — шмыгнул носом некромант. Яр обнял его, прижал больную гудящую голову к своей груди.

— Ты мне всё царство переполошил, — пожаловался владыка. — Знаешь, как Лес боится пожаров! А ты тут в своем ужасе утонул — из-за жалкой свечки.

— Прости, — вздохнул маг. Умом он понимал, что никакой опасности не было, хотелось умереть от стыда за свою слабость.

— Прости мою дурочку, — в ответ повинился Яр, оглянувшись на вспыхнувшую дочь. Пояснил для нее: — После казни на костре он не выносит вид огня. Даже яркий солнечный свет на него наводит смертную тоску.

— Я не нарочно, — чуть не плача прогнусавила Милена. И видя, что отец на нее не злится, она торопливо забралась к ним в постель, обняла дернувшегося от неожиданности Сильвана со спины: — Прости меня, Ванечка!!! Я не знала, что ты такой чувствительный у меня! Обещаю, я буду беречь тебя!

Некромант мучительно покраснел и спрятал лицо на груди Яра, тот же ухмылялся:

— Вот видишь, Силь, теперь у тебя появился еще один защитник. Защитница!

— Так, солнышко, кончай мне его нервировать своими всхлипами! И не трись так усердно грудью, хочешь его довести до лихорадки с жаром? — строго прикрикнул лесной владыка на дочурку. Та ёрзать перестала, но мага не отпустила, прижалась и замерла, сопя в упрямстве и смущении. — Слушай внимательно: на завтрак приготовь для него гречневую кашку с ржаными лепешками. И ежевичный кисель. Как желудком окрепнет, перестанет его мутить, можно попробовать дать черных груздей и черной икорки.