Семейные хроники Лесного царя. Том 2 (СИ)

— Я к тебе обращаюсь, а не к твоему племени! — повысила тон Милена. — Ты слышала — ты тайну и сохрани! На племя не распространяй!

— Да как же мне одной такую тяжесть знаний вынести, помилуйте? — гнула свое гоблинша. — Всем племенем-то справимся, а я одна не выдюжу!

Как заругалась царевна в ответ, было уже неслышно.

— Хозяйка выросла, — умилилась Лукерья вослед дочери.

_________

Было темно за окном, когда Драгомир очнулся от тяжелого мутного кошмара. Легкий шорох заставил его встрепенуться — это отец вошел в спальню. Скользил по комнате, как тень, боясь потревожить сон младшего сына. И расстроился, мгновенно заметив по изменившемуся дыханию, что Мир проснулся.

— Ох, я разбудил тебя, да? — неловко шепотом произнес Яр. Подошел к постели, посмотрел внимательно: — Ты как?

— И спасибо, что разбудил, — проворчал Драгомир, подтягиваясь на подушки повыше.

Яр покачал головой, догадываясь, какие сны могут сниться после всего, что случилось. Однако вместо пустых утешений спросил:

— Можно, я останусь на ночь здесь?

— Это твоя спальня и твоя кровать, — смутился Драгомир. — Прости, мне лучше перебраться в свою старую комнату…

— Нет, я не о том. Сейчас тебя нельзя оставлять одного, тем более спящего. В тебе пробудилась огромная сила, и она совершенно неуправляема. Либо я, либо Сильван должны быть поблизости, чтобы успеть помочь. Так что… если не хочешь, чтобы остался я, тогда позову Силя, он побудет с тобой. Он только что ушел, сидел в той комнате, чтобы тебе не мешать.

— Нет! — быстро ответил Мир. Робко добавил. — Давай ты.

— Тебе не нравится Силь? — уточнил отец. — Он хороший. Я пугал им вас в детстве просто в шутку, ты же знаешь.

Драгомир повел плечами. Думая совсем о другом, пробормотал первое, что пришло на ум:

— Он неплохой. Внимательный. Мне спокойно, когда он рядом, примерно, как с Тишкой или Миленой, но они оба шумные, а Сильван тихий. — И замолчал, поняв, что получилась ерунда. Сложно объяснить, что ощущаешь практически незнакомого человека почти так же легко, как родного. Однако именно «почти».

— Ты привыкнешь к нему, — по-своему понял неловкость сына Яр. Добавил с улыбкой: — В любом случае, вам обоим придется друг к другу притереться, потому что Милка его никуда от себя не отпустит. Ну а я, конечно, никуда отсюда не отпущу Милену. Хочу, чтобы вы все были при мне, такой я ревнивый родитель.

Яр за разговором погасил в комнате свечи кроме одной, отставив ее подальше от кровати, чтобы свет не достигал изголовья. Разделся до подштанников, не стесняясь насупившегося сына. В конце концов, не спать же ему одетым в собственной постели. Он лег на свою половину, на бок, подложив локоть под голову. В полумраке уставился на хмурого, как воронёнок, младшего. Драгомир неосознанно занял ту сторону постели, которая раньше законно принадлежала его матери. Яр рассеянно подумал, что теперь эта половина не принадлежит никому. Собственно, она ведь уже давно пустовала.

— Мир? Не говори, будто успел выспаться, ты продремал не больше часа. Сегодня был слишком долгий день, ложись давай.

— Угу. — И не шелохнулся, глядя в темный угол.

— У тебя болит что-нибудь? — встревожился отец.

— Нет, — отмер сын, неловко попытался оправдаться. — Жжет немного, под повязками зудит слегка, но терпимо. Милка перетянула, наверное, когда перевязывала.

— Это чтобы за ночь не сползли, если будешь ворочаться, — пояснил отец.

Мир кивнул, рассеянно потер завязанное колено через одеяло.

Сегодня с ним все носятся, как курица с яйцом. Отец и Сильван отмыли его от грязи и крови, когда принесли во дворец. Потом лечили… После передали Милене, та покормила его, как маленького, с ложечки. Заодно заставила поесть и своего будущего мужа. Сильван жевал, а сам следил за состоянием Мира так пристально, словно видел каждый проглоченный им кусочек или движение крови по сосудам… А, впрочем, возможно, что и впрямь видел. Забавно, некромант оказался таким же привередливым, как сам Драгомир, поэтому сестрице пришлось равно прикрикивать на обоих, чтобы хоть что-то соизволили пропихнуть в желудки.

Потом Милка опять потащила брата в купальню, сняла бинты, отодрав от стремительно сглаживающихся шрамов засохшие корки крови, заново отмывала, теперь уже не торопясь. Тщательно намылила шею в прямом и заодно в переносном смысле — ворчливо обругала его всеми известными ей бранными словами за глупость и недальновидность. При этом не забыла аккуратно подровнять волосы, чтобы выдранные на княжеском подворье пряди не были так заметны.

Сестрицу Драгомир никогда не смущался, как и она его, двойняшки ведь, пусть и такие непохожие. Пусть и рожденные по-разному, как сегодня выяснилось… Он молчал, позволяя делать с собой всё, что она считала нужным. А она не ждала от него ответов, то ворчала, то ругалась, то украдкой всхлипывала и тут же весело щебетала о чем-то, о разном. И только изредка прижималась к нему со спины своими мягкими большими грудями, словно бы случайно. Но он чувствовал биение ее сердца, оно выдавало, как же на самом деле безумно Милена волновалась за него.