Семейные хроники Лесного царя. Том 2 (СИ)

Примерно такую же по силе бурю эмоций испытал и Эжен Флорантен, когда его посадили на Полкана. Несчастному рыцарю не позволили замкнуться в смаковании собственного горя. Ну как хандрить и лелеять менестрелю разбитое сердце, если его заставили ехать в одном седле с дамой? Пусть эта дама принадлежит другому, пусть она зеленолицая и вообще гоблинка, но всё равно ведь незамужняя девица! Непозволительная близость, почти объятия, вынужденные естественной тряской быстрого конского хода — как можно не замечать ее рук, крепко держащихся за его спину? Как упиваться несчастием обманутого влюбленного, если сзади пыхтят от злости и ревности?! (Он был не одинок в своем смятении, Грюнфрид тоже ужасно не нравилось, что приходится ехать за спиной этого задохлика, в то время как ее рыцарь наслаждается в небесах обществом дракона!)

Однако ко всему привыкаешь, и вскоре Эжен отбросил личные переживания. Вернее, отложил на более подходящее время: дал себе зарок печалиться, скажем, полчаса перед сном у костра. (Если, конечно, усталость не сморит раньше, чем об этом зароке вспомнит.) Ибо вдвойне грешно предаваться черной меланхолии, когда надо смотреть по сторонам в оба глаза. Всё-таки менестрелем Эжен был больше, чем рыцарем. Под седлом адский скакун, за спиной «прекрасная дама», над головой кружит самый настоящий крылатый огнедышащий ящер, путь их пролегает по эльфийским землям — какой поэт не мечтал о подобном путешествии? Эльфийские земли — это ведь отдельная песня! С их красотами не сравнятся даже королевские парки, а Эжен не видел в своей жизни ни того, ни другого. Естественно, что он проявил здравый смысл и стремился жадно впитывать впечатления.

Между тем кроме прочих прелестей полета Светозар порадовался возможности поговорить с Рууном наедине, чтобы Грюн не слышала. Очень его смутила внезапно обнаружившаяся способность гоблинки к мысленному общению. Не то чтобы Груша принялась «болтать» с ним безостановочно, нет, напротив, именно к Тишке она обращалась реже прочих спутников. С Полканом гоблинка держалась по-дружески, как и прежде. Эженом очень скоро принялась помыкать, что рыцарь воспринял безропотно и даже явно с облегчением ощутил себя на привычном месте. А вот Светозара Грюнфрид сторонилась больше прежнего. То ли недавний поцелуй тому был виной, смутив невинную деву. То ли она чувствовала, как переменился к ней сам Светозар.

А Тишка из-за нее заболел бессонницей. Редкостный случай для лесного царевича, который на своем веку уже обзавелся завидным списком влюбленностей и увлечений. Раньше у него подобного никогда не случалось, раньше всё было куда проще. А с Грюн сложно! Он привык к ней немой, а она на самом деле остра на язык, ну, образно говоря. Он думал, что она маленькая девочка, а выходит, что она старше него. К тому же она дочь папкиного друга, с которым Яр рассорился. И не просто мага, а некроманта! И теперь Тишка едет в гости к родне отца верхом на бывшем любовнике бывшего папкиного друга, в дочь которого, кажется, влюбился… Нет, для Светозара всё это слишком сложно!

— Руун! Ру-у!.. Кхе-кхе!.. Всё в небе хорошо, но такой ветрище, жуть!

«Вот что ты надрываешься? — ехидно отозвался дракон. — Ты меня слышишь?»

— Ага!

«И я тебя слышу. И не надо кричать, а то горло заболит.»

— Так если не кричать, я сам себя не услышу! — не понял Рууна Тишка.

«Ты слышишь мои мысли, разве забыл? Я же объяснял, — терпеливо напомнил дракон, размеренно взмахивая крыльями и подруливая хвостом, ловя воздушные потоки. — И я услышу твои мысли, без всяких криков. Ну, попробуй. Это же просто.»

«Что, всё мои мысли?!» — ужаснулся Светозар и невольно покраснел.

«Да нет же! Только те, что обращены ко мне.»

«А-аа… А если я буду размышлять о бу-бу-бу-бу…»

«Что ты там бормочешь?» — усмехнулся Руун.

«Всё-всё, я понял! — обрадовался Светозар. — Просто, разговаривая с тобой, надо думать громко!»

«Ну, да, как-то так,» — согласился дракон, рассмеявшись в мыслях, а в воздух выпустил клуб дыма.

Дымом Руун Марр подал сигнал вниз Полкану и его седокам, чтобы не сбились, куда им ехать. После полуденного привала и обеда дракон подробно объяснил смышленому чудо-коню путь к гряде холмов, что виднелись на горизонте. За этим хребтом и начиналась собственно долина эльфов. Вот только туда не вели ни дороги, ни даже тропинки, Полкану приходилось верить дракону на слово и пробираться через недружелюбные дебри буквально вслепую, ведь даже кружащего в вышине ящера не всегда было видно за густым сплетением крон.

Так как пешая часть их маленького отряда по лесистой местности двигалась гораздо медленнее, Руун частенько позволял себе делать широкие восьмерки, чтобы показать Светозару всю красоту здешних мест. При этом клубы дыма, оставленные драконьим дыханием, долго висели на одном месте, как маячки, неохотно рассеиваясь под ветром.

«Послушай, Руун, — наконец-то решился Тишка задать вопрос. — А этот маг, Сильван, он какой?»

Руун ответил не сразу, взял себе мгновение на размышление, и это короткое молчание прозвучало выразительнее любых слов.