Семейные хроники Лесного царя. Том 2 (СИ)

— А ведь отец пытался вернуть его к жизни, — закручинился Тишка, — но ему никто не поверил, ведь от него отказался родной клан. Если б ему дали еще немного времени, король остался бы жив и сам бы назвал имя преступника.

— Не назвал бы! — усмехнулся Руун. — Они не были представлены друг другу, уж я-то знаю, я был там. Я видел, как мальчишке, в будущем ставшему твоим родителем, удалось сбежать. Но меня самого эльфы поймали. Потом я много раз говорил им, повторял, пытался доказать, что твой отец хотел помочь, а не навредить — нет, мне не верили. Слово дракона для ушастых ничего не значит.

— Отец говорил, что ему удалось вырваться из рук стражи лишь благодаря чей-то помощи, — догадался Светозар, — не твоей ли?

Дракон промолчал.

— Поэтому тебя и поймали? — убедился полуэльф. — Ты тогда спас моего отца, значит. Но из-за этого сам убежать не успел.

— Не знаю, что заставило меня это сделать, — честно ответил Руун Марр. — Но после я не пожалел: я всё равно был бы бесполезен, в отличие от Ксавьера. Оказалось, Сильван не справился со своей задачей и тоже попался. Я просил его лишь отвлечь горожан, отвести войско смертных подальше от дворца, где проходила встреча правителей. Защищенный армией поднятых мертвецов, Сильван должен был выиграть для меня время, а после скрыться из города и ждать в условленном месте. Ему ничто не грозило! Ничто не могло ему навредить… Кроме собственной сердобольности. Вместо того чтобы убедить смертных в своей силе, он запретил мертвецам калечить живых. Я не просил его убивать кого-то! Но парочка сломанных живых костей стала бы весомым доводом, что некроманта не нужно трогать. Сильван же запретил своим мертвецам причинять смертным вред. Разумеется, люди быстро это поняли и легко поймали его, скрутили как щенка. Поволокли жечь на костре… Даже если бы я вырвался и вернулся к нему, то застал бы лишь его мучительную смерть. Другое дело Ксавьер — он призвал вихрь на головы горожан, разогнал всех с площади, снял мага с позорного столба, вернул его к жизни. Понятия не имею, почему он это сделал, ведь любой другой на его месте постарался бы спасти свою шкуру, поспешил бы убраться скорее из города. Но не твой отец.

— Потом они стали неразлучными друзьями, — пожал плечами Тишка. — Ведь что-то было в твоем некроманте такое, что ты до сих пор не можешь о нем забыть, верно? Вот и отец тоже не сумел пройти мимо.

Увлеченные разговором, они не сразу обратили внимание, что дракон остановился — перед одной из массивных грубых дверей. Точно такие же двери тянулись по всему подземному коридору, но именно эту он почему-то выбрал, отличил от прочих.

— Темница? — сообразил Эжен. Поежился: — Не думал, что в обители эльфов есть настоящая тюрьма. Кого они здесь держали?

— Меня, — оскалился в ухмылке Руун Марр. — За все годы ни разу не слышал криков из других апартаментов. Меня удостоили особой чести — сделали единственным узником.

На стене напротив двери висело на гвоздике кольцо с большим узорным ключом. Руун сдернул ключ, с лязгом отпер дверь. Без колебаний шагнул вперед. Остальные, ёжась от неприятных мурашек, осторожно заглянули вовнутрь.

— Здесь даже факел прикрепить некуда, — с удивлением заметил Руун. Повернулся кругом, оглядывая голое помещение. — Мне казалось, здесь было больше места. Надо же, какой обман памяти. Или просто с запертой дверью смотрится всё иначе, да если сидеть на полу…

— Может, это не та камера, ты ошибся? — осторожно спросил Эжен.

Дракон указал пальцем на борозды от когтей на каменных стенах.

— И сколько ты здесь провел времени? — спросил Тишка, у которого от сочувствия в глазах защипало. Быть запертым в этом каменном мешке — это же просто ужасно!

— Лет двадцать или тридцать, — пожал плечами Руун, которому напротив, кажется, дышать стало легче после того, как он увидел то место, которое целый век являлось ему в кошмарах. — Мне не говорили, а я не особо считал. Трудновато считать, если от голода проваливаешься в спячку. Знаешь, я раньше не думал, что это наше умение на месяцы впадать в полусон окажется таким полезным! Но если тебе кидают краюху хлеба только раз в полнолуние, как подачку в честь местного праздника, крепкий долгий сон просто спасение. Ушастые думали, что я сойду с ума без возможности расправить крылья, осатанею с голода — черта с два! Не дождались! У них первых кончилось терпение, выпустили меня сами. Правда, извинений я так и не дождался.

— Как же долго ты здесь сидел… — пробормотал Тишка, с ужасом разглядывая стены и пол в зарубках драконьих когтей. — И никак нельзя было сбежать?

— Как сбежишь без помощника снаружи? Меня никто не сторожил — заперли, положили заклинание на замок — и всё. Мне некому было жаловаться через дверь и взывать к сочувствию, клясться в своей невиновности. Меня даже толком допрашивать не стали — заранее были уверены, что я не скажу им правду. Впрочем, в этом они не ошибались.