Семейные хроники

Шура была уверена, что арест — это ошибка, разберутся и выпустят, пожалеют детей. Ее два раза вызывали к следователю на очную ставку 8 ноября и 3 декабря 1937 года. Надеясь разжалобить следователя и не имея возможности прокормить троих детей, Шура отдает семилетнюю Тамару и девятилетнюю Лиду в детский дом. Но Лиду, практически сразу же, забирает назад. Девочка была красавицей, и одна бездетная семья военного, увидев ее в детском доме, стала настойчиво уговаривать Шуру отдать Лиду им для удочерения.

Все надежды были напрасны — мужа Шуре и отца детям не вернули. После объявления Федору приговора Шура забирает донельзя исхудавшую Тамару из детского дома домой. Семью переселяют в ветхий вросший в землю деревянный домишко в казачьем пригороде Оренбурга — Форштадте с одной комнаткой и печным отоплением, где они и жили до того, как дочери повзрослели и вышли замуж. И это еще не худший вариант. Можно сказать, семье «повезло» — Шуру не отправили в лагерь как жену «врага народа», детей не забрали. Друзья мужа помогли Шуре устроиться работать на почту. Так в 37 лет Шура осталась одна с пятью детьми.

После развенчивания культа личности Сталина на основании обращения о пересмотре дела, поданного средней дочерью Тамарой, постановлением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 11 июля 1957 года Федор Иванович Мохов был реабилитирован посмертно по вновь открывшимся обстоятельствам за отсутствием состава преступлений.

Шура не видела мужа мертвым, не хоронила его. Да и было какое-то несоответствие в дате его смерти: по делу № 5194 Военной коллегии Верховного Суда СССР от февраля 1938 года Федор Иванович Мохов был расстрелян 12 февраля 1938 года, а по свидетельству о смерти I-УЧ № 012080, выданного 13 марта 1957 года в ЗАГСе гор. Чкалова (так назывался Оренбург с декабря 1938 года до декабря 1957 года), он умер 21 октября 1942 года. Шура не верила в смерть мужа и всю оставшуюся жизнь ждала, когда Федор сможет вернуться, чтобы не навредить родным. Наверно, поэтому в семье никогда не устраивали дня его поминовения.

В начале 1960-тых годов при массовой жилой застройке Форштадта деревянный дом, где Шура прожила долгие годы после гибели мужа, снесли. Как жене незаконно репрессированного и посмертно реабилитированного Моховой Александре Николаевне была предоставлена отдельная двухкомнатная квартира, в которую она въехали вместе с незамужней дочерью Реей и ее малолетним сыном Колей, очень похожим на деда Федора. Однако вскоре Шура переехала к дочери Томе на другой конец Оренбурга. Но это уже другая история.

* В 1980-х годах стало известно, что во время политических репрессий в Оренбурге тела расстрелянных и умерших в тюрьмах людей перевозили в Зауральную рощу, на территорию «спецобъекта» НКВД. В конце 1950-тых годов там была посажена березовая роща. В 1989 году территория была передана городу, забор снят, караульное помещение и хозпостройки 1930-тых годов уничтожены и установлен памятный знак «Жертвам сталинских репрессий», а в июле 1993 года — памятник жертвам репрессий в виде пирамиды из гранитных глыб с символами основных религий — христианской, иудейской и мусульманской. *

К этому времени Шуры уже не было в живых, она тихо умерла от легочной недостаточности осенью 1972 года, так и не дождавшись своего Федора.

______________

Часть 2. Тома

***

Глава 10. Детство

Вьюжным зимним днем 22 ноября 1930 года в селе Петровское Саракташского района Оренбургской области родилась четвертая дочь семьи Моховых — Тамара (по домашнему — Тома), моя мама.