Семейные неурядицы (СИ)

Это была чистая правда. После заварухи, что устроил под действием наркотика Абарай, Совет сорока шести внимательно пригляделся к тому, чем занимается Куроцучи, и запретил эти исследования, как опасные.

– Разумеется, тебе плевать на решение Совета, – продолжал напирать Бьякуя. – Ты только сделал вид, что заморозил исследования, а сам тем временем испытывал новые препараты за пределами Сейрейтея. Сколько раз ты уже это делал?

– И что теперь? – С вызовом поинтересовался Маюри. – Ты все равно ничего не докажешь. Тебе даже нечего предъявить в качестве обвинения.

Это было так, и Бьякуя сбился. Но на помощь немедленно пришел Хаями. Он выступил вперед и сурово сдвинул брови.

– Есть синигами, пострадавшие от твоих действий. Есть капитан, которому поручено разобраться с происшествием. Что, если мы расскажем ему, как было дело? Есть, в конце концов, руконгайцы, которые не станут молчать про таблетки.

– А ты вообще кто такой? – Куроцучи попытался пренебрежительно отмахнуться от угроз новичка.

– Это капитан девятого отряда, – внушительно сказал Кучики. – Твой коллега. И мой друг.

Маюри покосился на капитанов с опаской. Что-то в этой истории их всерьез разозлило. У Кучики хватит влияния, чтобы раздуть скандал из этого небольшого происшествия. И тогда Бюро могут ждать серьезные неприятности. Куроцучи все же попытался вывернуться.

– Какие еще руконгайцы? Не было их. Никто никогда не найдет никаких руконгайцев.

Это заявление сильно встревожило Хаями. Он вспомнил то, что рассказывал ему Бьякуя по дороге, и понял, что капитан двенадцатого отряда не шутит.

– Ты не посмеешь, – он стиснул кулаки. – Только попробуй их тронуть. Шею сверну.

– Руки коротки, – парировал Маюри, но призадумался. Вступать в открытый конфликт с капитаном, которого Кучики назвал своим другом, тоже может оказаться чревато. Особенно когда ты действительно нарушил… Конечно, для самого Кучики руконгайцы вряд ли имеют какое-то значение, но тот, кто сам родом из Руконгая, не захочет давать своих в обиду. И если уж эти двое заодно…

– Давай договоримся, – предложил Хаями. – Ты оставляешь парней в покое, а мы забываем про эту историю.

– Дело говоришь, – задумчиво протянул Куроцучи.

– И эксперименты ты тоже прекращаешь, – немедленно добавил Бьякуя. Конечно, ему очень хотелось разоблачить злоумышленника, но доказательств у него действительно не было. Кроме нескольких руконгайцев, которые могли бы в лучшем случае опознать того, кто с ними встречался, но где гарантия, что Куроцучи не откажется немедленно от своего подчиненного и не свалит на него всю вину. К тому же, Кучики видел, что Хаями беспокоит судьба этих бандитов, и решил пойти на уступки. Все-таки парень помог ему, и вообще…

– Ладно, ладно, – небрежно отмахнулся Маюри. – Все равно что-то не получается. Реяцу нестабильна. Забудем.

– Уже забыли, – легко согласился Хаями.

***

Когда вышли из лаборатории, Бьякуя сказал:

– Но Кьораку я все-таки расскажу. Это вопрос чести.

– Конечно, – кивнул Хаями. – Не думаю, что он станет поднимать шум из-за этого. Ведь мы действительно ничего не докажем.

– Полагаю, ему будет достаточно знать, что произошло на самом деле. И надеюсь, что Укитаке не станет отражать наши соображения в своем рапорте. Раз уж ты решил защищать этих руконгайцев, тебе стоит отдельно поговорить с ним об этом.

– Я могу с Рукией поговорить, – улыбнулся Наото и тут же спохватился. – Ты ведь больше не возражаешь, правильно?

– Смотри, чтоб никаких неприличных слухов! – Строго сказал Бьякуя.

– Не беспокойся об этом, я сумею защитить честь любимой девушки!

– И если она хоть раз на тебя пожалуется…

– Голову оторвешь?

– Именно.

Хаями рассмеялся.

– Слушай, Кучики, ты тут меня другом назвал… Ты мог бы это хоть раз повторить при Рукии? Ей было бы приятно, что мы больше не ссоримся. Надеюсь, дружба с руконгайцем не нанесет ущерба твоей репутации?

Бьякуя покосился на него, лишь для вида изображая неудовольствие.

– Не обещаю, что однажды повторю это, – надменно проговорил он, но тут же смягчился. – На самом деле ты мог бы просто зайти в гости вечером. Это ей точно было бы приятно. И я, пожалуй, не стану делать вид, что не рад.

– Будем говорить о поэзии? – Улыбнулся Хаями.

– И о ней тоже.