Семейные обязательства

- Он вас жалеет. Это проклятие, Елизавета Павловна. Хорошо, что вы пришли.

- Проклятие, – эхом повторила Элиза. – Конечно. Как иначе-то? Меня ненавидит так много людей… Но вы ведь поможете? Отчитаете, проведете экзорцизм… или что тут нужно?

Отец Георгий сел в кресло напротив. Укоризненно посмотрел на Элизу. Она встрепенулась – за что? Я ведь жертва, это меня прокляли?!

- Елизавета Павловна, где вы получили образование? – поинтересовался провинциал-охранитель.

- В монастыре… Школа святой Маргариты, для благородных девиц. А при чем здесь это?

- Вам ведь наверняка преподавали Закон Божий? – терпеливо спросил охранитель.

- Конечно. Но почему вы спрашиваете? – в голосе Элизы звенели слезы от непонимания и несправедливой обиды.

- Потому что двойка вам по этому предмету, госпожа Лунина. Даже кол. Будь я вашим учителем – оставил бы после уроков, зубрить псалмы.

- Что?! Ай! – Элиза хотела вскочить, но кот у нее на коленях угрожающе рыкнул и выпустил когти.

- Подсказка, - ласково, как ребенку, сказал ей отец Георгий. - Двадцать второй псалом.

- Господь Пастырь мой, - чуть слышно вспомнила Элиза, - я ни в чем не буду нуждаться… - Она всхлипнула и продолжила уже тверже: - Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего… - Элиза чуть запнулась.

Отец Георгий сделал ободряющий жест рукой. Элиза выпрямилась и звонко закончила:

- Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня!

Охранитель кивнул.

- Теперь понимаете?

- Не совсем. Чувствую, но словами описать не смогу.

- М-да, - протянул охранитель. – Нужно будет доработать школьную программу. Хорошо, объясню попросту. Проклятие действует только тогда, когда вы ему позволяете. Проще говоря – проклясть можно только самого себя.

- А как же… Колдуны? Ведьмы, некроманты?! – вскинулась Элиза.

- А никак, - отрезал Охранитель. – Колдун может что-то сделать с телом человека, но не с душой. Вылечить, обжечь, залить дождем, укусить или заразить какой-нибудь болезнью – это они могут. Душа – только ваша. Вы можете впустить в нее что-то по собственной воле или слабости. Кто-то может пожелать вам зла. Но это только его мысли, его грех и его проблема. Если вы допускаете проклятие, если верите в него – оно к вам пристанет. Если нет, если душа ваша полна Господом – Он защитит. Не убоитесь зла, пройдя долиной смертной тени. Так яснее?

- Почти. Значит, я сама виновата?

- Почему все так любят искать виноватых? – вздохнул отец Георгий. – Нет, дитя. Вы не виноваты. Вы измучены горем и очень устали.

Элиза только сейчас поняла, что плачет. Слезы сами собой текут по щекам, капают на кота – тот недовольно дергает мохнатым ухом, но не спрыгивает с ее колен.

- И все-таки я… проклята, – всхлипнула она. – И виновата. Значит, Пьер действительно погиб… из-за меня? Сначала лошадь эта взбесившаяся, его чуть каретой не сбило, потом глупая дуэль…

- Лошадь? – изумленно переспросил отец Георгий.

Он сохранял профессиональное спокойствие, утешал Элизу, ловил обрывки важной информации в ее рыданиях, а в голове стучало страшное: «Еще одна свеча в моей сумке. Я осторожничал, и мальчишка погиб. Еще одна свеча…».

- Ваше преосвященство… - Элиза попыталась взять себя в руки. Вытерла слезы платком и выпрямилась в кресле. - Вряд ли это связано, но… Пьеру прислали какие-то сведения о церковной благотворительности. Я не хочу отдавать их кавалергардам, не знаю, почему, но – не хочу. Может быть, вы разберетесь?

Элиза достала конверт, вынула из него бумагу о платежах Елизавете Луниной, а остальное протянула отцу Георгию. Он мельком глянул на основания платежей, на адресатов и суммы.

Все сходилось.

Самым мерзким и гнусным образом из всех возможных.

- А это? – кивнул он на изъятый Элизой документ.

- Это… Семейное, - вздохнула Элиза. - Я не знаю, с чем связано перечисление таких огромных денег, но я наследница тетушки. Я сама должна этим заняться.

Отец Георгий прочитал копию приказа и вернул его Элизе. Сохранять бесстрастность становилось все сложнее, но пожилой епископ справился.

Незадолго до отречения принца-колдуна на имя его возможной любовницы Елизаветы Луниной императрица начала переводить огромные суммы. В Гнездовск. Хотя принц мог уехать куда угодно – лишь бы покинуть империю. Значит, княжество… Запомним. Пригодится.

Теперь перед Жар-Птицей сидит незаконнорожденная дочь той Елизаветы. Тоже – Елизавета, назвали в честь матери. И ее отец, очевидно, принц Ульрих.

Господи, если это – Твой ответ, то я ничего не понял. Кроме того, почему кавалергардский корпус с ней так носится. Единокровная сестра императора – это серьезно.