Семейные обязательства (СИ)

- Вы когда-нибудь ссадины расчесывали? До крови? - неожиданно звонко спросила Элиза. - Когда облегчение приносила только новая боль?!

- Хорошо, - вздохнула Юлия. - Раз вы думаете, что от этого будет легче... Мой отец - младший сын в небогатом дворянском роду Ярмберга. Был вынужден заниматься коммерцией, хоть это тогда и считалось зазорным, не то, что сейчас. Но наследства ему не досталось, зато пришлось кормить всю нашу ораву. У меня четверо младших братьев. Во время Войны принцев отец поддержал Александра, отправился воевать... Как он потом говорил - в штабе, писарем. Он был уверен, что уж в столице герцогства-то нам ничего не угрожает. Просчитался. Сначала горожане между собой решали, какой принц лучше, потом пришли рогенцы... Мне было пятнадцать, старшему из братьев - десять, младший еще в колыбели лежал. До штурма наш дом пытались сначала ограбить, потом сжечь... Думали, легкая добыча - женщина и дети. Но мама раздала нам отцовские охотничьи ружья и откуда-то достала пистолеты... Ваське было семь, заряжать он научился раньше, чем писать без ошибок. Вам интересно, Лиза?

- Да, конечно... А потом?

- А потом были уличные бои. И выяснилось, что стрелять я умею не только в упор, - Юлия грустно усмехнулась. - После войны я продолжила... военную карьеру. Спасибо императору.

Элиза почувствовала в ее словах тень сарказма, легкий намек на что-то неясное, но не стала уточнять.

И спрашивать больше ни о чем не стала. Хоть на языке и вертелось: "А Пьер?! Вы же знали, что он помолвлен - так почему..."

Никто не обещал хранить тебе верность до свадьбы, Лизанька.

Женитьба - это одно, а сердце... Кажется, она начала понимать, почему Пьер... Нет! Петр! Он действительно что-то говорил о коверканье своего имени, но Элиза, как обычно, пропустила мимо ушей слова неказистого жениха.

Признать это было страшно.

Она смеялась над ним, злилась, пыталась сначала сбежать, а потом - стать хорошей женой, но ей в голову не пришло подумать о нем.

О человеке.

Не о досадной проблеме по имени Петр Румянцев.

Теперь, когда остался только гроб в фамильном склепе - нет даже шанса попросить прощения. Наверное, мы смогли бы полюбить друг друга, вздохнула она про себя. Вырастили бы детей, состарились вместе, я бы никогда и не узнала об Юлии... А если бы и узнала? Мало ли что было до свадьбы?

В голове прокручивались несказанные слова, незаданные вопросы, картины из жизни, которой у нее никогда не будет и горькая память - "Простите меня... Будьте счастливы".

Я давно простила, милый.

И ты меня прости. Где бы ты ни был.

Глава 16. Вопросы и решения

Зал совещаний Священного Синода сегодня занял Святой Официум, собрались все Провинциал-охранители. Почтенные служители Господа расположились за отделанным яшмой столом; в углу за конторкой два секретаря записывали каждое слово. Казалось, даже пронизывающий ветер притих, пораженный торжественностью момента.

Отец Георгий смотрел на жесткие седые пряди, обрамлявшие тонзуру Председателя, сохранял профессионально-деловое выражение лица и даже умудрялся сочувственно кивать на особо закрученные обороты речи. Все равно не было никаких шансов выбраться с совещания, пока не закончится вся прочувственная риторика.

В табели о рангах охранителей, точнее - в системе подчинения, мог запутаться дотошный крючкотвор. Провинциал-Охранители отчитываются Архиепископам на местах - примерно как главы отделений Стражи - бургомистрам городов. Но есть еще и Председатель Официума, руководящий всеми охранителями от имени Императора - главы церкви. Он тоже начальство, лихим загибом не пошлешь. Вот и приходится выслушивать... наставления. Бывали, говорят, и толковые Председатели, из тех, кто работал "в поле". Но этот явно получил должность не за умение выявлять зловредных колдунов.

Отец Георгий нашел глазами своего бывшего начальника, Провинциал-Охранителя Гарца. Крепкий высокий старик с обветренным лицом почувствовал взгляд, обернулся и дружелюбно кивнул.

Отец Георгий кивнул в ответ - поговорим после совещания?

"Хорошо", - опустил взгляд Провинциал-Охранитель Гарца и отец Георгий вернулся к "старательному слушанию".

Всерьез его беспокоил один момент.

Перед совещанием он, как обычно, доложился Владыке Гетенхельмскому о ходе расследований преступлений с колдовством и делах о симонии (они, по словам отца Георгия, требовали тщательного оформления и описи имущества).

Владыка покивал, похвалил за службу... и только.

Он не спросил о ходе поисков принца. Просто отослал подчиненного в зал Синода, слушать Председателя.

Отец Георгий осторожно, как стеклянную, прикрыл за собой дверь. Он очень надеялся, что сумел не выдать эмоции и догадку.

Принца нашли без него. Или - скоро найдут. Отец Василий, тот самый, что организовал покушение на Петра Румянцева, вчера как раз уехал расследовать нападения на охотников в жуткую глушь. То ли волки там, то ли волколаки...

Скорее всего, никаких волколаков нет, а доверенное лицо Архиепископа отправился за принцем.

Значит, времени почти не осталось.

Суть занудного монолога Председателя можно было бы выразить примерно так: