Семейные радости (СИ)

– Мамочка! Хорошо, что ты пришла! Мы тебя ждали. А Павлик плакал, а папа сердитый был, а потом ласковый! Ты никуда не уйдешь?

– Никуда не уйду! Куда же я от вас уйду! Ложись в кроватку, спи. Я всегда с вами!

– И с папой?

– И с папой, и с тобой, и с Павликом – все вместе будем!

Посидела рядом, на краешке постели, подождала, пока уснет ее не по годам рассудительная дочь, вздохнула тяжело и опустилась на ковер возле спящего Андрея, заговорила сама с собой:

– Андрей, что же ты изводишь себя? Ты же знаешь, как я люблю тебя! И никто мне кроме тебя не нужен! Всегда была и всегда буду только твоей. Тебе меня не понять: я же с детства «гадким утенком» была, никто никогда не оказывал мне внимания, только насмешки и оскорбления. А тут вдруг столько внимания, комплиментов. Приятно, конечно. И танцевать я люблю, ты же знаешь. Ах ты, ревнивец мой глупый! Разве я променяю тебя на кого бы то ни было! – погладила его по взъерошенным волосам, по колючей щеке и поцеловала в уголок глаза. – Прости меня, Андрюшенька! Я немножко заигралась, но все прошло. Я опять серьезная дама, мать и жена – ничего более.

Андрей давно проснулся. Лежал, не открывая глаз, боясь пошевелиться.

Хмель прошел, и ему было мучительно стыдно за себя, за то, что позволил ревности одержать верх над собой. А Катины слова, простые, бесхитростные, жгли душу, как раскаленные угли. И это ее «прости»! За что простить? За то, что испортил ей вечер? Заставил страдать?

Он медленно открыл глаза, сел, осторожно дотронулся до ее плеч – не оттолкнет ли?

Не оттолкнула. Смотрит вопросительно.

– Кать…прости меня…я… - не договорил. Дыхание перехватило. Судорожно прижался к ней и замер в ожидании приговора.

Обняла. Прижалась щекой к его волосам – это был и приговор, и помилование.

– Андрюш! Чего мы здесь сидим? Детей разбудим. Пойдем к себе?

– К себе? В спальню? Пойдем, Катенька!

Подхватил ее на руки, закружил, понес, целуя во все места, куда только дотягивались его нетерпеливые, жадные губы.

***

Переступив порог спальни, Андрей стал вдруг серьезным. Осторожно положил Катю на постель, сам сел у ее ног.

- Кать, послушай! Мы завтра же поедем в самые модные магазины, купим тебе самые лучшие украшения, самые красивые наряды! Каждую неделю будем бывать в ресторанах, клубах – везде, где захочешь! Ты будешь самая привлекательная! Все будут восхищаться тобой, вот увидишь! И танцевать будешь хоть всю ночь!

Улыбнулась, как мать улыбается ребенку, протянула ему руку.

– Хорошо, договорились. Только с одним условием.

Андрей удивленно посмотрел на нее.

– С каким условием?

– Ты будешь все время держать меня за руку и танцевать со мной все танцы!

– Я серьезно, Кать!

– И я серьезно.

Хотела обнять, потянулась, но не удержала равновесие и откинулась на подушку, увлекая

его за собой.

Время будто остановилось и повернулось вспять. И была ночь сегодняшняя и вчерашняя, и какая-то еще без определенного времени, и, наконец, та: самая первая, необыкновенная, сказочная!

Они так и не уснули до рассвета: то говорили, то любили друг друга, и невозможно было даже подумать о том, чтобы уснуть: ведь это означало бы расставание на какое-то время, потому что сон у каждого был бы свой.

Когда в окнах забрезжил рассвет, они встали, пошли в детскую и долго стояли там, обнявшись и любуясь прекрасными созданиями – их детьми, воплощением их любви наяву.

========== Глава 11. Елена ==========

Глава 11. Елена

Ничего не стала рассказывать Валере: расстроится, давление подскочит. Сославшись на усталость и головную боль, сразу легла и от чая даже отказалась. А Валера, как всегда, ждал, не ужинал без меня. Обычно мы долго сидим по вечерам на кухне: чай пьем, разговариваем, «одним глазом» телевизор смотрим. Я рассказываю, как день прошел, что натворили эти бесенята, внуки наши. Он и сам с ними много времени проводит, когда не работает. Пора ему уже бросить работу. Катя с Андреем согласны помогать, но не хочет он быть зависимым от зятя. Вот и работает потихоньку, на полставки числится.

Легла, глаза закрыла, а сна нет. Все думаю. О них думаю: о Кате, об Андрее. Об Андрее больше. Сегодня я его совсем другим увидела: незащищенным, ранимым. Любит он Катю, потерять боится, поэтому и ревнует. И то сказать: Кто его, кроме Кати, любит-то? Родители?

Для меня их отношение к сыну кажется странным. Для отца, скорее, Андрей - партнер по бизнесу. А для матери - произведение искусства, ее творение, причем удавшееся, которое и людям показать нестыдно.

Недополучил он от них любви: простой, родительской, ни к чему не обязывающей любви. Я в этом еще раз убедилась, когда он больной лежал после аварии. Он, конечно, сам запретил сообщать им, но они даже не позвонили ни разу: просто так, без повода.