Семейные реликвии

Услышав такие слова, Джульетта с удивлением посмотрела на своего хозяина. Для Эймоса Моргана даже произнести слово «дразнить» уже было очень легкомысленным поступком. Да и на лице его тут же появилось несколько озадаченное выражение, как будто он сам удивился несвойственному ему поведению. Но очень быстро лицо Эймоса вновь обрело привычное выражение и он отвернулся. Некоторое время Джульетта стояла в растерянности, гадая, почему прервалась тонкая нить какого-то нового отношения, протянувшаяся между ними на короткое время. Затем, пожав плечами, она вернулась к своей работе. Бесполезно пытаться понять Эймоса.

После того первого утра Джульетта стала все завтраки готовить сама. У нее теперь увереннее получалось собирать яйца, но все же девушка с недоверием и опаской посматривала на петуха, который имел обыкновение подскакивать к ней невесть откуда с резким клекотом и кудахтаньем. По совету Франсэз она носила с собой посудное полотенце, которым хлестала петуха, когда его притворные атаки на нее казались слишком угрожающими. Постепенно Джульетта научилась отличать одну курицу от другой и часто с ними разговаривала, даже называла их по именам, насыпая им корм вечером или собирая яйца по утрам. Много времени, потраченного Франсэз на обучение Джульетты, ушло на кухонные дела и разные вопросы приготовления пищи. После обеда Франсэз обычно сидела и писала рецепты, которые знала наизусть еще от своей матери. Работая вместе с Джульеттой, она всегда беседовала с девушкой. Франсэз очень интересовали рассказы Джульетты о ее жизни в театрах и в разных городах. Хотя своя собственная жизнь казалась Франсэз скучной. В сравнении с этими рассказами, Джульетта, в свою очередь, с интересом слушала разные истории о жизни на ферме. Ее все больше интересовала семья Морганов, их молчаливая и упорная сила, а их образ жизни казался ей каким-то совсем новым миром. Девушке было интересно слушать рассказы Франсэз, которая говорила обычно в своеобразной спокойной и шутливой манере. С каждым днем Франсэз все больше нравилась Джульетте.

Джульетта часто пела во время работы, от этого дела делались как-то легче. Однажды утром она пела, моя посуду после завтрака, и случайно глянула в сторону Франсэз, сидевшей за столом. Франсэз откинулась назад на стуле, закрыла глаза и на лице ее было написано блаженство.

Почувствовав взгляд Джульетты, Франсэз открыла глаза и улыбнулась, слегка недовольная тем, что ее занятие было замечено.

— Ваш голос очень хорош. Я бы могла часами слушать вас. Наша мать тоже пела иногда. Но она не умела петь так, как вы — голос у нее был заурядный. Мама любила музыку. У нее была музыкальная шкатулка, подаренная ее отцом, и когда поднимали крышку этой шкатулки, начинала играть прекрасная мелодия, очень приятная и изысканная. Я обычно представляла, что это звучат маленькие серебряные капельки. — Франсэз вздохнула. — Сейчас эта шкатулка у меня наверху, в нижнем ящике. Я спрятала ее подальше. Стало слишком печально ее слушать.

Совсем как ее братец, подумала Джульетта.

— Мама любила красивые вещи, — продолжала вспоминать Франсэз. — Она была из городской семьи и, знаете, довольно богатой. Вся мебель у нас в гостиной и столовой досталась от них. Она привезла с собой все эти фамильные драгоценности — подсвечники и все остальное, — когда вышла замуж за папу. Помню, она частенько садилась и разглядывала эти вещи или трогала их рукой, а я тогда спрашивала, о чем она думает. И она обычно говорила: «Просто я вспоминаю, вот и все». Я не знаю, почему она вышла замуж за папу, он был совсем не похож на нее. Правда, он был необычайно хорош в молодости. У нас есть фотография, на которой они сняты после свадьбы, и там он очень красивый. Немного похож на Эймоса, но более сдержанный.

Более сдержанный, чем Эймос? Джульетте он вообще казался ледяным почти всегда, когда ему случалось на нее смотреть. А все же, нет, еще раз представив его, Джульетта решила, что Эймос не столько сдержанный, сколько просто тяжелый в общении. Когда он сердится, то глаза его прямо огнем сверкают.

— Спойте еще что-нибудь, — продолжила Франсэз. — Не обращайте на меня внимание. Я люблю вас слушать. Особенно, когда лежу наверху в своей постели. Почему-то от вашего пения мне становится легче.

Слезы подступили к горлу девушки. Ей было тяжело сознавать, что Франсэз умирает. Джульетта с трудом подавила рыдания и начала петь.

Следующий урок Франсэз был посвящен стирке белья. Она послала Джульетту наверх, чтобы собрать белье с постелей. Джульетта чувствовала себя неловко, почти виновато, входя в чужие комнаты, словно была воровкой. Но особенно неуютно ей было входить в просторную спальню, принадлежавшую Эймосу.