Семейные тайны

Как там отец с дядей будут ломать Беккера через колено, я пока не знаю, но мы твёрдо решили, что для Москвы дадим ему только патроны. А вот то, что Лахвостев интересуется продажей револьверов, меня, не стану скрывать, порадовало. Он же не для себя спросил, у него-то теперь уже есть, наверняка прикидывает, что будет отвечать сослуживцам, когда и они заинтересуются новым инструментом...

Дальнейшие события заставили меня поменять свои планы на день. Я-то собирался ещё и есаулу Турчанинову подарки занести, но когда вернулся от Лахвостева, обнаружил, что дядя Андрей уже у нас. Тоже о родовых доходах заботится, решил с отцом уточнить наши позиции перед разговором с Беккером... Тут уже уходить не стоило, пришлось присоединиться.

Беккеру мы в итоге всего приготовили в достатке — и заманчивых предложений со скидками и подарками, и неприятностей в виде полного запрета на торговлю нашими стволами в Москве. Впрочем, по нашим расчётам, Беккер, купец умный и расчётливый, должен за наши условия ухватиться обеими руками, для него тут выгода будет тоже немалая.

— Дядя Андрей, — перешёл я к другим делам, когда обсуждать планы на Беккера мы закончили, — тут вот какой вопрос. Есть в Москве такая Евдокия Ломская, известная целительница, преимущественно по женской части, — говорить о её самоубийстве я не стал. — Так вот, у неё было в своё время много пациенток среди княгинь с княжнами и боярынь с боярышнями, но в девятом-одиннадцатом годах почти все они обращаться к Ломской перестали. Не можешь узнать, почему?

— Ломская? — переспросил дядя. — Что-то такое припоминаю... Тебе-то зачем?

— Она арестована по делу сообщников бесчестного вымогателя Малецкого, — пришлось мне пояснить.

— Вспомнил! — дядя явно обрадовался просветлению памяти. — Наталью мою она тоже пользовала. Вот как раз в самом начале девятого года Наталья той Ломской от нашего дома и отказала. Или в конце восьмого этого было?.. Нет, кажется, всё-таки, в начале девятого...

— Отказала? — зацепился я. — А что так?

— Да вроде говорили, что Ломскую поймали на чём-то неблаговидном, — не особо уверенно ответил дядя. — То ли обманула она кого-то из пациенток своих, то ли с её целительскими методами не всё чисто было... Я уточню у Натальи, — пообещал он.

— Уточни, будь так добр, — сказал я. — Ещё мне бы узнать, с кем из своих пациенток Ломская первый раз попалась и кто первая в Москве о том рассказала.

— Хорошо, — кивнул дядя. — Всё узнаю, уточню и тебе расскажу. Кстати, в Кремлёвский архив ты когда собираешься?

— Да хоть завтра, — с готовностью отозвался я.

— Вот и чудесно, завтра и пойдём, — дядя довольно усмехнулся. — Ты тогда прямо утречком, часам к девяти и подходи домой ко мне, вместе отправимся.

— Алексей, ты же говорил, что пропавшего мужа Лидии ищешь? — вклинился отец. — А теперь, смотрю, у тебя и Малецкий, и его сообщники, и целительница...

— Там столько всего одно за другое цепляется, — я даже рукой махнул. А что, и правда же, цепляется! Боюсь, вот-вот ещё что-то прицепится... — А мужа Лиды я нашёл уже, — продолжил я. — Мёртвого. Осталось только найти того, кто его убил.

— Даже так, — покачал головой отец.

— Даже так, — повторил за ним и я.

Больше мы о моих делах не говорили. Пообедали, побеседовали о делах наших общих, я рассказал о сделанных мною сегодня подарках и о предстоящем визите Бориса Григорьевича, дядя забрал себе несколько стволов тоже для подарков, прежде всего полковнику Хлебовичу из Военной Палаты, с которым знакомил меня на том приёме у Бельских. Да, Константина Афанасьевича уважить надо, тут не поспоришь — подавать в Военную Палату прошение об испытании наших винтовок и револьверов мы собирались уже через седмицу-другую. На том дядя нас и покинул, а уже через полчаса после того пришёл Шаболдин.

— Ты, Борис Григорьевич, сына моего совсем уже в свои сыскные дела затянул, — встретил отец пристава незамысловатой шуткой. — Жалованье-то ему в твоей управе платить будут или как?

— Так, Филипп Васильевич, не получится никак Алексея Филипповича к нам в службу принять, место заведующего управою занято уже, — отшутился в ответ Шаболдин. Растёт человек, растёт... Раньше я за ним умения шутить как-то не замечал.

Посмеялись чуть-чуть, больше из вежливости, обе шутки всё же так себе оказались. Стрелять отец с нами не пошёл, занявшись работой с бумагами, и мы с приставом спустились в подвал вдвоём.

Пальба из револьвера Бориса Григорьевича очаровала. В особый восторг его привела точность стрельбы, которая достигалась при ручном взводе.

— Да, так я, пожалуй, и в руку, и в ногу вору попасть смогу, — оценил Шаболдин. — Не будет ножом махать и не убежит. — Профессионал, что вы хотите, сразу сообразил!

— А так можно и сразу от многих отбиться, — заключил пристав, попробовав стрельбу с самовзводом. Ну да, и тут он прав. Но потом я дал ему карабин со скобой-рычагом...

— Страшная штука, — впечатлился пристав. — Ежели такими вооружить подстатных чинов, можно смело брать любую разбойную шайку — такая пальба просто головы поднять никому не позволит...