Семейные традиции (СИ)

В первые две ходки я думал, что под конец возненавижу все это шмотье. Но нет, даже раздражение не приходило. Потому что в этих чемоданах стильные и отлично сидящие на стройной фигурке вещи; в этих коробках — милые крохотные кедики и кроссовки тридцать пятого размера, изящные туфли, красивые босоножки и прочие каблуки, благодаря которым длинные ноги и округлая небольшая попка смотрятся ещё лучше; в этих пакетах всякие крема, лосьоны и всякие колдовские приборы, благодаря которым у Ники чистая гладкая кожа, мягкие волосы и нежные руки. Все это барахлище потом будет мне же на пользу — буду смотреть, трогать, снимать, в конце концов. Несмотря на отличные природные данные моей девушки, я прекрасно себе представляю, сколько времени и средств уходит на поддержание этой красоты. Бате попроще, у мамы из всей косметики только крем для рук, для ухода за волосами — фен и несколько резинок. Но мамуля и человек совсем другой. Когда мы были подростками, Вероника тоже не особо заморачивалась и бегала все время в джинсах и с хвостиком. И нравилась мне, да. А потом как-то раз-раз и втянулась, фитнесы, косметологи, походы по магазинам — и все равно нравится мне. Если захочет вернуться к тому образу, я не буду против. Ей всяко идёт, она всегда красивая, как ни одень.

Когда я распихал последнюю партию пакетов, сидящий на лавочке батя молча предложил мне открытую сигаретную пачку. Устало приземлившись рядом, я взял одну, немного наклонился, прикуривая из его рук.

— Я думал, тебе будут нравиться такие же девочки, как мне, — ухмыльнулся он, все же вынимая из-за уха сигарету.

— Скорее всего, дело в том, что это Ника, — пожал плечами я, выдыхая через нос. Посмеиваясь, отец покивал, глубоко затягиваясь, — разве ты был бы против, если бы мама была такой?

— Думаю, она бы тогда мне не подошла, — почесав мизинцем кончик носа, он откинулся на спинку и положил на нее локоть, — не люблю, когда девочка слишком много времени уделяет своей внешности.

— А чему надо уделять тогда? — хмыкнул я, прокручивая в пальцах брелок сигнализации. — Тебе?

— Мне, — твердо кивнул батя, — не заморачивайся вообще, мы с мамой совсем другие и сошлись по-другому. Если тебя в ней все устраивает, это хорошо.

Да уж, у мамы все почти свободное от работы время уходит на него. Готовит она, в основном, для него, ходит куда-то с ним, досуг тоже с ним. Но при этом вечер субботы всегда принадлежит ей одной. Батю обычно куда-то приглашают, а она уже решает, хочет пойти с ним, если мероприятие предусматривает, или останется дома и посвятит вечер себе. Всю сознательную жизнь я знал, что вечером субботы нельзя даже пикнуть. Хочешь есть — иди и поешь сам, да так, чтобы мамуля не заметила и не подорвалась готовить или греть. Скучно — займи себя чем-нибудь. А потом я и вовсе стал уходить гулять. Мама любит тишину и обычно по субботам просто валяется на диване с книжкой или смотрит какой-нибудь фильм, а иногда и просто лежит и о чем-то думает. Вот так вот, батя требует полного внимания к себе, но всегда даёт ей личное пространство и время на себя любимую, пусть она и тратит его не на прихорашивания.

— Тебя в маме все устраивает? — откинув голову, я прищурился на яркое летнее небо с ватными крупными облаками.

Я никогда не слышал никаких ссор, не видел его рассерженным на маму или ее обиженной. “Душа в душу” в самом буквальном проявлении. И самая большая проблема такой идиллии в том, что я теперь тоже так хочу. Но боюсь, что не получится. Да, я знаю Нику, наверное, даже лучше, чем ее сестры, знаю многое о бывших и отношениях с ними. Но есть такие вещи, которые нельзя узнать в статусе лучшего друга. Вдруг найду у нее какую-то немыслимо раздражающую черту?