Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор

С Потемкиным императрица в это время была уже преимущественно в дружеских отношениях и поэтому посчитала возможным пожаловаться ему на свою женскую судьбу. Вскоре светлейший князь подарил ей миниатюрный портрет молодого красивого мужчины — А. Д. Ланского. Он стал очередным фаворитом Екатерины, и она вновь почувствовала себя счастливой. Видя, как императрица увлечена новым другом, Потемкин пожалел, что организовал это знакомство, его захлестнула волна черной ревности. Светлейший князь заказал специальный медленно действующий яд, который в его доме подали Ланскому вместе с угощением. Новый фаворит заболел и скончался, Потемкин мог некоторое время вновь чувствовать себя спокойно.

Екатерина за короткое время этого романа успела привязаться к Ланскому, который был на 30 лет моложе ее. Возможно, она испытывала к нему не столько любовное влечение, сколько материнские чувства. Она искренне горевала о его кончине, плакала и переживала, что раздражало ревнивого Потемкина.

Григорий Александрович подобрал Екатерине новых фаворитов: не таких привлекательных и более покладистых. Ненадолго сердечным другом царицы стал П. Ермолов, но он умудрился поссориться с Потемкиным и по его настоянию был отставлен от особы Ее Величества. Его место занял полковник А. Д. Дмитриев-Мамонов. Но этот молодой человек, будучи любовником императрицы, влюбился в ее фрейлину, очаровательную княжну Елизавету Щербатову. Его чувство было так сильно, что он не стал скрывать его от своей покровительницы и во всем ей признался: сказал, что хочет жениться на Щербатовой. Екатерина проявила завидную снисходительность. Она отпустила фаворита и благословила его на брак. Невесте она подарила приданое, а своему бывшему возлюбленному — обручальное кольцо стоимостью 20 тысяч рублей. Правда, согласно устной легенде, Екатерина, одевая юную Щербатову к венцу, не смогла сдержать своей досады и больно уколола ее булавкой. Но по сравнению с тем, как поступала со своими соперницами императрица Елизавета, это была простительная шалость стареющей покорительницы сердец.

Екатерина и Потемкин, видимо, сохраняли чувства друг к другу, но стремление обоих властвовать и подавлять партнера мешало их личному счастью. Новому сближению не помогли даже старания Потемкина организовать на высшем уровне путешествие императрицы в Крым в 1787 году. Екатерина выехала для осмотра новых земель империи в сопровождении двора и иностранных посольств. На юге России она должна была встретиться с австрийским императором Иосифом II и польским королем Станиславом Августом Понятовским. Крым мыслился русским императорским престолом как начало отвоевания у Турции территорий бывшей Византийской империи и ее столицы Константинополя (турецкого Стамбула). Поэтому оформление всей крымской поездки и связанных с ней торжеств было проникнуто пафосом византинизма. Вновь строящиеся в Новороссии города назывались греческими именами. По пути следования императрицы сооружались триумфальные арки; городки, станицы и села украшались временными декоративными строениями. Именно с ними связан миф о так называемых потемкинских деревнях, якобы «идеальных» поселений, построенных светлейшим князем из фанеры. На самом деле Потемкин ничего не строил заново в чистом поле, он просто несколько перестарался с украшательством уже существующих населенных пунктов. Желание произвести впечатление на важных иностранных гостей привело, как это часто, к сожалению, бывает в России, к эффекту, отличному от ожидаемого. Все это не столько восхитило, сколько позабавило иностранцев. Французский посол граф Л. Ф. Сегюр передает в своих записках разговор, состоявшийся во время путешествия между ним и императором Иосифом II (император пребывал в России инкогнито под именем графа Фолькенштейна). Император говорил графу Сегюру: «Какое странное путешествие! Кто бы мог подумать, что я вместе с Екатериною II, французским и английским посланниками буду бродить по татарским степям! Это совершенно новая страница истории!». На что Сегюр ответил: «Мне скорее кажется, что эта страница из “Тысячи и одной ночи”, что меня зовут Джафаром и что я прогуливаюсь с Халифом Гаруном аль-Рашидом, по обыкновению своему переодетым».

Во время путешествия императрица с гостями побывали на спуске кораблей на новой верфи в Херсоне. Присутствовавший при этом немецкий врач Э. В. Дримпельман оставил подробное описание торжества: