Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор

Многие при дворе удивлялись такой перемене в настроениях княжны Анны Леопольдовны. До этого она явно отдавала предпочтение Петру Бирону и не хотела слышать про тихого и невзрачного Антона Ульриха. Придворный лекарь царевны Елизаветы Петровны, немец Лесток, рассказывал, что императрица не хотела неволить племянницу нежеланным браком и сама еще раз предложила ей выбрать между двумя женихами. Анна Леопольдовна ответила, что лучше пойдет за принца брауншвейгского, так как он совершенный летами (Антону было 25 лет) и из старинного дома. Ходили слухи, что княжна поступила так по совету графа Остермана, не желавшего усиления власти своего противника Бирона. С ним были согласны и другие вельможи, считавшие, что хотя принц Антон и небольшого ума человек, но милостивый и добросердечный, с ним легко будет договориться, когда он или его наследник получат корону России.

Результатом этой интриги стало появление в семье Романовых еще одной женщины, несчастной в браке. После официальной помолвки Анна Леопольдовна постоянно ходила грустная. Когда кабинет-секретарь императрицы Волынский из вежливости поинтересовался у нее, в чем дело, будущая герцогиня ответила: «Вы, министры проклятые, на это привели, что теперь за того иду, за кого прежде не думала, а все вы для своих интересов к тому привели». Волынский стал оправдываться, что он здесь ни при чем, а что жених тих и несмел, так это не страшно, зато будет всегда послушен своей супруге, не то что гордый и горячий молодой Петр Бирон.

Свадьба Анны Леопольдовны и Антона Ульриха состоялась 3 июля 1739 года. О начале свадебных торжеств известили пушечные выстрелы со стен Петропавловской крепости и валов Адмиралтейства. На улицы Петербурга высыпали толпы народа: все спешили занять место на пути следования брачного кортежа от Зимнего дворца к Казанскому собору. По обеим сторонам дороги в карауле стояли гвардейцы, непрерывно играли полковые оркестры.

Свадебный пир и бал продолжались с 10 часов утра до 12 ночи. Невеста была в роскошном платье, расшитом кружевом, позументом и драгоценностями. Через день после свадьбы Анна Иоанновна устроила еще один праздник в честь новобрачных. Галерея летнего дворца была превращена в луг, украшенный свежей травой и цветами. На нем были расставлены столы и скамьи. После ужина в саду летнего дворца состоялся маскарад с фейерверком. Для простого народа перед дворцом были устроены фонтаны с белым и красным вином, на вертелах жарились быки, раздавались пироги и другие яства. Императрица бросала в толпу с балкона пригоршни серебряных монет. Двор веселился с размахом, а на то, что невеста была вовсе не весела, никто не обращал внимания.

Несмотря на «тихость» и «несмелость» герцога Антона Ульриха, брак Анны Леопольдовны с ним оказался плодовитым. В герцогской семье за шесть лет родилось пятеро детей: три мальчика и две девочки. Старший из них, Иван

Антонович, стал наследником русского императорского престола.

Брак Анны Леопольдовны был настоящей головной болью для придворных. Теперь они не знали, кому отдавать предпочтение, кому кланяться: все еще остающемуся всесильным фаворитом герцогу Бирону или герцогине Брауншвейгской, возможной матери будущего императора. Оба они ревниво следили друг за другом и за царедворцами. От этого политического пасьянса голова шла кругом даже у самых опытных и хитрых вельмож.

Среди тех, кто в те сложные для двора дни совершил опрометчивый выбор, оказался и уже упоминавшийся нами Волынский. Неплохие отношения с герцогиней Анной Леопольдовной и ее мужем стали одной из причин ненависти к нему Бирона, постаравшегося как можно скорее избавиться от своего бывшего протеже.

В условиях постоянно углублявшейся неприязни между молодым двором брауншвейгской герцогской четы и Эрнстом Бироном последний все сильнее нуждался в надежном человеке, который помог бы ему лучше контролировать все, что происходит и говорится в покоях стареющей императрицы. Сильным ударом по власти Бирона и будущему его семьи было рождение Анной Леопольдовной в 1740 году первенца Ивана Антоновича, внучатого племянника императрицы, с которым во время крещения обращались уже как с потенциальным наследником престола. В ответ Бирон вернул из политической опалы Алексея Петровича Бестужева и сделал его кабинет-секретарем императрицы. На него он мог положиться, так как Бестужев ненавидел Остермана и его окружение едва ли не сильнее, чем сам герцог Курляндский, и желал своего реванша при дворе. Но Бирон немного опоздал: для новой политической интриги у него уже почти не оставалось времени.

В последний год императрица часто хворала. Ее мучили печень и почки, часто болели ноги. Приближенные неоднократно намекали государыне, что ей пора подумать о завещании, но она всегда отвечала им: «Это не уйдет!» – и не хотела об этом думать.