Семейные ценности (СИ)

— Чёрт, — Ксавье, прекрасно слышавший весь диалог, устало плюхается в массивное кресло напротив письменного стола и ослабляет тугой узел на галстуке. — Что предлагаешь делать? Только давай договоримся на берегу — мы не станем рубить с плеча, ладно?

Уэнсдэй не торопится отвечать, сосредоточенно обдумывая наиболее правильную стратегию — как бы ей ни хотелось этого признавать, он абсолютно прав. Грубой силой тут ничего не решить. Если запереть Мадлен под домашний арест и запретить ей видеться с этим сомнительным отпрыском Оттингеров, она просто-напросто сбежит, и её не удержат никакие замки. Сила действия равна силе противодействия. Эту простую истину из мира физики Аддамс знает по себе — а их своенравный ребёнок в большей степени унаследовал именно её характер.

— Ты же понимаешь, что мы так ничего не добьёмся? — проницательный Торп озвучивает вслух её мысли. Судя по кислому выражению лица, ему тоже чертовски нелегко признавать очевидное. — Только настроим Мэдди против нас.

— Знаю, — нехотя хмыкает Уэнсдэй, усевшись на подлокотник его кресла и сложив руки на коленях. Ксавье тянется к ней и бережно накрывает тонкую бледную ладонь своей.

— Подумать только… Она совсем выросла, а мы и не заметили, — задумчиво изрекает он, уставившись в пространство перед собой.

— Если он разобьёт ей сердце, я распну его, — категорично заявляет Аддамс.

Хоть и прекрасно понимает, что никому из них при всём желании не удастся уберечь дочь от множества жизненных передряг.

Её детство закончилось — и теперь всё гораздо серьёзнее, чем разбитые от падения с велосипеда коленки. Но это необходимый опыт, который Мадлен должна получить самостоятельно, ведь чужие шишки, как известно, не болят.

— Думаю, пора организовать встречу одноклассников, — неожиданно предлагает Торп через несколько минут размышлений. В ответ на вопросительный взгляд Аддамс, он обвивает рукой её талию и тянет на себя, принуждая соскользнуть с подлокотника кресла прямо ему на колени. Она не реагирует, но и не протестует, когда Ксавье заключает её в кольцо чрезмерно нежных объятий и запечатляет короткий поцелуй на плече, скрытом тонкой тканью чёрной блузки. — Дождёмся возвращения Мадлен и скажем, что хотим устроить знакомство с родителями. А там видно будет… В конце концов, вдруг этот парень не так плох, как кажется? Первое впечатление зачастую бывает обманчивым.

И хотя Уэнсдэй очень слабо представляет, что должен сделать чёртов воздыхатель дочери, чтобы исправить настолько негативное впечатление, иные варианты попросту отсутствуют. А сидеть сложа руки она категорически не привыкла.

Время до вечера тянется невыносимо медленно — за незашторенным окном постепенно сгущаются мягкие майские сумерки, а непутёвой дочери всё нет и нет.

Устроившись во главе обеденного стола с печатной машинкой и безуспешно пытаясь сосредоточиться на писательском часе, Уэнсдэй с неудовольствием думает, что отсутствие стандартных родительских запретов в их семье неизбежно вышло боком. Они никогда не запрещали Мадлен гулять допоздна, уповая на её сознательность — и вот к чему это привело.

Oh merda, ну кто мог подумать, что пятнадцатилетняя девчонка проводит свободное время вовсе не с подругами?

Нет, Аддамс всегда знала, что способность к социализации в обществе их наследница позаимствовала скорее у отца — у Мэдди был довольно обширный круг общения. Туда входили многочисленные ученики престижной гимназии, с десяток соседских детей, какие-то ребята из кружка по высшей математике… А лучшей подругой вроде как считалась Селена Петрополус. Но каким образом в эту разношёрстную компанию затесался старший сын Оттингеров, Уэнсдэй понять не могла.

Торп тоже выглядит непривычно дёрганым и нервным — как обычно возится на кухне, наспех сооружая ужин, но слишком громко переставляет посуду и яростно клацает ножом по разделочной доске, нарезая говядину на тонкие полоски для своего коронного бефстроганов. Аддамс наблюдает за супругом краем глаза, подперев голову рукой. Вдохновение никак не идёт, мысли бродят бесконечно далеко от сюжета новой книги — несколько лет назад она завершила цикл приключений Вайпер и переключилась на несвязанные между собой мрачные детективы, основанные на реальных случаях из практики.

Наконец входная дверь негромко хлопает, и в коридоре раздаётся громкий стук каблуков.

— Привет старшему поколению, — счастливая до неприличия Мадлен впархивает на кухню летящей походкой и подскакивает к отцу, чтобы стащить со стола лакомый кусочек.

— Живо сядь, — приказным тоном чеканит Уэнсдэй, смерив дочь хирургически пристальным взглядом и подмечая мелкие детали вроде раскрасневшихся щёк и лихорадочно блестящих чернильных глаз. Oh merda, и как она не заметила ничего подобного раньше? Куда она вообще смотрела?

— Что с вами такое? — беззаботно спрашивает дочь, отправляя в рот тонкий ломтик огурца и облизывая пальцы с короткими чёрными ногтями. — Выглядите так, будто кто-то умер.