Семейные ценности (СИ)

— Никто не умер, Мадлен, — Аддамс отодвигает в сторону печатную машинку и кладёт на стол сцепленные в замок ладони. — По крайней мере, пока. Нам надо поговорить.

— И очень серьёзно поговорить, — непривычно суровым тоном вворачивает Ксавье, небрежно оттолкнув доску с частично нарезанным мясом. Он оборачивается к семейству, скрестив руки на груди, и проницательная Мэдди мигом напрягается, заметив неладное — она привыкла к строгости матери, но отец всегда старался сгладить острые углы во время их неизбежных конфронтаций.

— Да что случилось? — либо дочь умело изображает святую невинность, либо действительно не понимает причин такого поведения со стороны родителей. И ещё неизвестно, что из этого хуже.

— Завтра вечером мы ждём на ужин твоего молодого человека и его семью, — без предисловий заявляет Уэнсдэй, впившись в кукольное личико ледяным взглядом исподлобья. — И это не обсуждается.

Но обойтись без обсуждений не удаётся.

Разумеется, было глупо предполагать, что своенравная девчонка покорно согласится на подобное мероприятие — следующие полчаса уходят на пререкания. Юная Аддамс-Торп с железобетонным упорством отстаивает свою позицию, ни на секунду не желая уступать.

Вот только её невыносимое упрямство — черта наследственная, перешедшая от обоих родителей сразу. И в конечном итоге ей приходится пойти на попятную. Недовольно насупившись, Мадлен нехотя соглашается, но демонстрировать крутой нрав не перестаёт. Раздражённо заявляет, что у неё пропал аппетит и быстрым шагом покидает кухню, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью.

На следующий день Уэнсдэй завершает работу в агентстве пораньше, чтобы успеть навести порядок в доме перед визитом Оттингеров — ей категорически претит необходимость заниматься настолько обыденными делами, но приходящая горничная слёзно извиняется по телефону, что не может выйти вне графика. Едва не скрипя зубами от раздражения, Аддамс скрупулёзно стирает пыль со всех горизонтальных поверхностей, пока Торп возится с ужином.

Недовольная Мадлен наотрез отказывается помогать, а потом и вовсе запирается в своей комнате, не позволяя к ней подступиться.

Чёрт бы побрал этот невыносимый пубертатный период.

Наконец ровно в восемь вечера раздаётся негромкий стук в дверь. На ходу застёгивая молнию на облегающем чёрном платье с высоким горлом, Уэнсдэй направляется в прихожую, чтобы впустить гостей.

А когда на экране домофона появляется изображение с камеры видеонаблюдения, у неё против воли вырывается сокрушённый вздох — на пороге дома стоит всё семейство Оттингеров в полном составе. Раздражённо гадая, на кой чёрт Юджин и Мелисса приволокли сюда весь свой выводок, она поворачивает язычок замка и резко распахивает дверь.

— Уэнсди! С ума сойти, сколько лет прошло! — давно забытое детское обращение заставляет её брезгливо поморщиться, но неприязненное выражение лица мгновенно сменяется тенью слабой улыбки.

Несмотря на неутешительные обстоятельства визита Оттингеров, Аддамс и впрямь испытывает нечто похожее на радость, когда видит человека, когда-то ставшего её первым другом в академии Невермор.

Со времён последней встречи пятнадцатилетней давности Юджин мало изменился — разве что набрал ещё с десяток килограмм и обзавёлся проблесками седины в иссиня-чёрных кудряшках. Даже стиль в одежде остался прежним. Оттингер облачён в дурацкую рубашку пёстрой расцветки и простые тёмные брюки, а на его сияющем лице красуются огромные круглые очки с толстыми линзами. Судя по всему, его старший отпрыск пошёл внешностью в высокую стройную мать.

Юджин решительно переступает порог дома и в порыве чувств заключает Уэнсдэй в удушающе крепкие объятия — она неловко похлопывает его по широкой спине и аккуратно отстраняется спустя несколько секунд.

— Должно быть, ты помнишь мою супругу Мэл… — ни на минуту не прекращая безмятежно улыбаться, он жестом указывает на черноволосую загорелую женщину в приталенном синем платье. С первого взгляда и не скажешь, что она родила аж пятерых детей.

— Намасте, — Мелисса Оттингер складывает ладони на индийский манер и слегка склоняет голову в знак приветствия. А мгновением позже на её красивом лице с крупными выразительными чертами расцветает широкая белозубая улыбка. — Прошу прощения, мы слишком привыкли к иностранным манерам.

— Ничего, — Аддамс неопределённо пожимает плечами и отступает в сторону, приглашающе махнув рукой в сторону столовой. — Проходите.

— Дети, идём… — Юджин пропускает четвёрку отпрысков вперёд, поочередно тыкнув пальцем в каждого из них. — Познакомься, это наш средний сын Фред, старшая дочь Тала и близняшки Индира и Индрани. Дети, это моя старая подруга Уэнсдэй. Что надо сказать?

— Очень приятно, — хором отвечают две абсолютно идентичные девочки лет восьми с одинаковыми высокими гладкими хвостами.